Оставив трактирщика на попечение секретной службы (как я её называю) я вышел подышать свежим воздухом в надежде, что ответ сам снизойдёт на меня и явит правильное решение. Поверхность меня встретила непривычной сыростью и пасмурностью, вызывающая одно желание — удавиться.

Просто неудивительно, что этот мир выглядит мрачным — я живу под вечной жопой, которая бросает тень на округу. Видя постоянно пасмурность волей-неволей начнёшь жить хуёво. А там солнышко, люди приветливые…

— Здравствуйте.

— Ага, привет.

… улыбаются, разговаривают… Так, а ты кто?

Я вопросительно посмотрел на девушку передо мной. Тут вообще лиц много незнакомых, кои стали работать у нас. Конечно, все обычные люди работали в главной службе управления и подконтрольной ей службах, которая располагалась в деревне. Здесь были только самые-самые, кто работал непосредственно в поместье или имел особый доступ к нам.

Так что эта девушка была кем-то из наших. Поэтому я задал самый очевидный вопрос.

— А ты кто?

Не стыдно не знать человека, которого в первый раз видишь.

— Я дочь Женевы. Вы помните мою мать? Ей сорок шесть исполнилось, шрам через глаз, волосы, как и у меня, светлые.

— Да, я помню её, сидели вместе, — кивнул я, вылавливая из памяти ту самую Женеву.

Ох, и были же времена, когда мои пальчики укорачивали… Тогда Женева была единственным источником тепла, который мог порадовать меня человеческим теплом и мягкостью. Приятно даже в самой страшной ситуации чувствовать рядом человека. Навивает странные воспоминания.

— Дочка, значит? И чего тебе?

— Так я сказать спасибо хотела, — сказала она. — Вы её тогда вытащили. Она рассказала, что вы помогли ей выбраться, когда уже не было шансов. Поэтому… спасибо вам.

И девушка мне поклонилась.

О боги, это так мило…

Блять, боже, как Клирия сказал сейчас! Тьфу-тьфу-тьфу, ведь стоит о ней подумать…

— Ох, это так мило.

Всё, припёрлась. Её нельзя даже вспоминать.

Клирия стояла сбоку от меня и смотрела на девушку.