— Это лишь вопрос, Мэйн. Если вы скажете нет, то я встану на вашу сторону, даже если все остальные будут против. Наш договор ещё в силе, помните его?

— Вечная слуга за контроль территориями? — попытался припомнить я все тонкости договора.

— Если в конечном итоге вы решите отступить, если в конечном итоге вы захотите всё бросить, я не буду вам мешать, — сказал она. — Вы не передумали?

— Ты знаешь ответ, — вздохнул я. — Уже поздно что-либо менять. Я стал заложником собственных идей и людей.

— И именно поэтому у вас хватит сил сказать нет. Ещё раз пойти против всех. Если вы захотите, никто не рискнёт вас остановить, Мэйн.

Я мысленно представил себя со стороны, представил, как ухожу, бросая всё. Превращаюсь в путника и скрываюсь на пыльной дороге в неизвестность. Соблазнительно… Но не настолько, чтоб всех бросить. Кинуть всех после того, как они столько работали на меня. И предать свои идеи…

Говорю же, стал заложником.

— Поздно, я уже не тот, что был. Пусть мечты всё те же, но я уже другой, — пожал я плечами. — Во мне всё меньше того, кем я был до этого. Даже Юми, я хотел убить её. Просто избавиться, чтоб меньше хлопот было. Как хотел просто избавиться от женщины.

— Чтож вас остановило?

— Принципы. Есть то, что нельзя нарушать. В противном случае ты перестаёшь быть тем, кем есть. Ты становишься просто ничем. Даже у жадного человека есть принципы — взять всё по максимуму. У убийцы или авантюриста; убери принципы из них, и они станут неотличной друг от друга массой. Может по мне не заметно, но у меня есть принципы. Те, коих я буду придерживаться, даже если всё начнёт рушиться.

— И что это за принципы? — Клирия внимательно смотрела мне в глаза.

— А вот, — щёлкнул я её уже по привычке по носу. — Но знаешь, выглядит это так, словно ты меня отговорить хочешь от всего этого, Клирия.

— Я хочу лишь дать вам понять, что вы вольны сами выбирать то, чего хотите.

— Я ещё не на перепутье, чтоб получать такие советы. Пока что я преисполнен готовности идти дальше. Просто вариант с другой страной меня смущает.

— Ясно, я поняла вас, — кивнула она.

Служанки начали выходить на улицу, вытаскивая за собой простыни, одежды и прочую муть, которую стоило выбить от пыли или высушить. Они аккуратно проходили мимо нас, каждая из которых слегка приседала в приветствии. По большей части Клирии, которая неизменно отвечала кивком. Удивительно, что Клирия не сильно-то и зазналась. Не ленилась каждую приветствовать, хотя я бы подзаебался, если честно.

А меня кстати большая часть и не узнала, по глазам вижу. Они словно спрашивали, что за хрен рядом с их госпожой стоит.