Реально, оказаться в глухом лесу, где молодой девичий голос напевает такое… м-м-м… это прекрасно. Для тех, кто мучается запором.

Особенно, когда ты замечаешь, что в этой пелене начинают проглядывать бредущие рядом с ней трупы, которые словно выныривают к тебе на глаза. А потом серость сходит на нет, расширяя границы, и ты понимаешь, что она просто окружена мертвецами.

— Эвелина к себе манит.

К себе в царство заберёт,

На страданья обречёт.

Эви продолжала петь, словно какая-то девушка, вышедшая за цветами в лес, но вот окружение…

Фильм ужасов «Эви, наследница смерти» или «Эви. Сезон мёртвых». Названия дико заезжены, но бля, как же они хорошо описывают ситуацию.

— Эви, тебе обязательно напевать эту песню? Именно сейчас? — поинтересовался я.

Наши скрытники так вообще сбились в кучу, едва ли не ощетинившись мечами, поглядывая по сторонам. Только вот покойникам было глубоко насрать на них, вообще не обращают внимания на жалких людишек.

— А что такое? — улыбнулась она, обернувшись ко мне, словно ничего не происходило.

— Под зад пинка хочешь?

— Грубиян, — бросила она недовольно. — Сразу под зад. Ни капельки такта.

— Хватит пугать своими замогильными песнями людей.

— Но это детская колыбельная!

— Звучит, как приговор всем живым в этом лесу.

— Вот именно, — подняла она палец вверх. — Как приговор. Но только для тех, кто там, на границе леса. К тому же мне так легче сосредоточиться.

— На чём? Хотя глупый вопрос… И как? Получается? — полюбопытствовал я у неё.

— Немного… — неопределённо ответила Эви, с сомнением оглядывая армию. Видимо у неё действительно всё плохо с управлением. Как бы не разнесла тут всё нахер. — Я могу управлять флангами, могу разбивать на группы, отдавать примерные приказы и следить за исполнением, по ходу боя могу управлять ордой сразу или частично…

Да ты охуела! Мои мелочи, к примеру, оканчиваются ровно на том моменте, что я могу указать направление орде. И то, половина ещё и по пути разбегается. У тебя же оно лучше, чем у реальной армии!

— Ты знаешь, что хвастаться не хорошо, мелочь? — перебил я её, прищурившись.