Пока мы искали тела, я заметил одну важную вещь — никто ещё здесь не был. Конечно, сказать это точно тяжело, особенно, когда ливень безбожно заливает нас, но я имею в виду, что никто не пытался трогать трупы, перетаскивать их или хоронить. Все как хаотично валялись здесь, так и валяются.

Да и за всё время мы так и не увидели вражеских солдат.

Это лишь значило, что сюда пока никто не заглядывал. Значит после взрыва враги сосредоточились на обустройстве лагеря и планировании атаки, а потом уже было не до этого, так как начался ливень.

Забавно то, что если температура не поднимется, а она вряд ли уже поднимется, то тела будут лежать здесь до самой весны. В принципе, похожая картина уже наблюдается в других районах, когда тела просто некому хоронить, и они остаются валяться там, где упали. И очень скоро она станет очень обычным явлением.

Мы перетаскивали тела до самого вечера, и я сбился со счёта, сколько тел мы свалили в одну кучу. Очень скоро тепло, которое подарила нам Эви начало сходить на нет, и холод вновь начал сковывать наши тела. Однако упорная работа хоть как-то спасала от этого, позволяя не прибегать к помощи нашей зомбяши, так как очень скоро ей самой придётся тратить эту силу.

— Я не знаю, сколько здесь, но точно очень много, — пробормотал я, глядя на груду тел, что мы перетащили сюда из окрестностей.

Я не мог сказать, насколько они целы внутри, но руки, ноги и голова у них точно присутствовали.

А собрали мы уже немного-немало целых несколько куч. Может несколько сотен здесь было, а может и вся тысяча, хрен знает, но тут для Эви воскрешай обвоскрешайся.

— Да, я вижу, — кивнула Эви, обходя тела. — Хотя качество материала оставляет желать лучшего.

Она критично осматривала их, иногда дёргая за руки, словно проверяя, оторваны они или нет. Эви не была похожа на себя обычную. Вся внимательная, деловая и очень повзрослевшая. Особенно это заметно сейчас, когда она ходит вокруг тел и рассматривает их, словно оказалась на барахолке и оценивает товар. Обычного человека и особенно девушку, как Эви, это должно было привести в ужас, но её хладнокровное спокойное лицо при виде стольких трупов внушало какую-то неуверенность и диссонанс у тебя самого.

А диссонанс вызывал неприятие, за которым следовал страх. Любое, что не совпадает с нашем виденьем чаще всего вызывает страх, так как отличается от нормы. Могу поспорить, что многие люди, кто встречался с Эви, испытывали примерно это — страх перед ней, при этом не понимая, чего конкретно они боятся.

— Так что, поднимешь их?

— Естественно, за кого ты меня принимаешь, — вздёрнула носик наша некромантка. — Я штурмовала крепости и захватывала города, управляя войсками. Такое дело для меня не дело.