— А мама? — спросила уже одевшаяся Мишель, которая за это время с чудовищной скоростью успела опустошить холодильник. Ах ты мой проглотик.

Мы сидели внизу уже около часа, разговаривая о том, о сём. Именно так и проводят хорошо время, разговаривая о мелочах и радуя себя хорошей компанией. Что ещё надо для тёплой и доброй атмосферы, которая запомнится тебе надолго. В основном спрашивали меня про тот мир, и я рассказывал, стараясь упускать некоторые шокирующие, странные или не очень приятные подробности.

Но время наше подходило к концу и наставал момент распрощаться. Как это не печально, но всё хорошее всегда заканчивается. Сказал бы я, потому что на смену приходит что-то другое хорошее, но увы, не у меня. Моя стихия, как показала практика, это разрушения.

Но даже так, это было приятное и счастливое время. Эти несколько дней и особенно несколько часов. Я сохраню это в своих воспоминаниях и поставлю в рамочке на отдельном пьедестале, чтоб каждый раз этим моментом любоваться.

— Нет, боюсь, что нам надо спешить, иначе… — я сделал глубокий вдох. — Иначе потом уже не сможем выбраться. Был бы у меня выбор и возможность, я бы выбрал вас, но… у меня возможности такой нет.

Это было правда лишь отчасти.

— Но там же опасно, — сказала Роза.

— Там мои люди, которым я нужен. Я очень люблю свою мать, Роза, люблю её сильнее всех, потому что… да ты и сама видела, какая она заботливая. Она мне дала очень много чего, и мне бы хотелось сказать ей спасибо напоследок и поцеловать, обнять и просто почувствовать её запах. Но я не могу. Сделаю как хочу и погибнут люди. Поверь, мне тоже хочется… и остаться… и повидаться с ней. Я не смогу остаться, а если ма увидит меня…

Роза молчала. Как молчала и Мишель, которая сидела за столом и болтала ногами. Они обе поняли, почему я не могу увидеть и обнять маму. Это была основная причина, почему я ухожу раньше. И отчего мне так же тяжело.

— Наверное… ты прав. Ты прав, Патрик. Ставить свои интересы выше жизни других… это слишком, — попыталась найти оправдание этому Роза, поддержав меня. — Просто мы бы могли жить вместе, могли бы… быть семьёй, — но смутилась, понимая, как сыпет соль на рану. — Прости.

— Мы и так семья. И этого ничто не изменит, — улыбнулся я и взъерошил ей волосы.

— Ты прав. Даже в другом мире ты останешься нашей семьёй, — у Мишель глаза были на мокром месте. — Жаль, что я познакомилась только-только с крутым братцем, но уже надо расставаться.

— И мы будем знать, что наш брат крутой засранец, который сможет поставить на уши всю страну, — поддакнула Роза кивнув.