Так из-за дома между кустов встал и стал наблюдать.

И ждать мне пришлось недолго.

Вскоре к дому подъехала довольно неплохая машина. Мне хватало зрения даже разглядеть номер на ней. Речи о том, чтоб увидеть лицо женщины вообще был не вопрос.

Я лишь и смог что поджать губы.

Мама… Ма… я так скучал… я столько прошёл…

И вот я снова могу увидеть тебя, пусть и из кустов, как бы смешно это не звучало.

Она обернулась, словно что-то почувствовав, как чувствуют только мамы. Её взгляд скользнул по округе, но меня она так и не заметила. А через секунду ей было не до этого.

Дверь в дом распахнулась и ей на встречу выскочила Роза. Вся в слезах. Пулей пронеслась к матери и прыгнула ей на шею. Мать даже не дрогнула, поймала спокойно её. А через секунду к маме уже бросилась Мишель. И моя стальная ма поймала ту второй рукой. Силачка.

Их плач я слышал даже отсюда. Слышал, как Роза просила прощения, как Мишель просто плакала. Как плакала ма и как их отец, довольно цивильный и образованный на вид дядька, который смахивал на профессора, обнял их.

Они буквально расцеловывали друг друга. Уверен, что ма уже поняла, что Мишель здорова, на то она и мать. Да и та что-то говорила, по любому сказала, что с ней всё в порядке, и она чувствует себя отлично. И они гурьбой так и просидели вместе несколько минут, дружно плача. Только после этого они такой дружной кучей отправились домой, оставляя меня на улице.

На мгновение обе сестры обернулись в мою сторону и невзначай махнули рукой. Заметили, засранки. Я махнул украдкой рукой в ответ, вызвав у них улыбку.

А потом дверь закрылась, и…

Всё.

Плотные шторы не давали мне возможности увидеть их в доме. Но зная ма, та сейчас или состряпает что-то, или, что более вероятно, закажет еду. Будет внимательно и тщательно откармливать Мишель с Розой. Девчонки в надёжных руках, я за это ручаюсь.

— Мать увидеть не хотел? — спросила Юи, искоса глядя на меня.

— Хотел, — пробормотал я.

— Отчего же? Так иди, мать родную обними.

— Залепи ебальник, Юи. Ты знаешь, отчего я не могу туда идти. Не дура же.

— Не дура, — кивнула она.

— Ну приду я к ней, увижу её, будет истерика у неё. А потом… потом всё равно расставание, потом ей будет опять больно. Повторно. И мне будет больно, что подорвёт мою… эффективность. Она уже смерилась с моей пропажей, с тем, что меня нет и что быть может я даже умер. Смирилась, пережила боль и живёт дальше. Я не могу заставлять её проходить через это ещё раз. Дарить надежду своим появлением и вновь исчезать, заставляя её убиваться. У неё уже есть семья, есть то, чему она будет радоваться до скончания жизни и что даст ей веру в будущее. Я же всё уничтожу.