Присев на корточки, Тумидус потрепал Катилину по спине. Ягуар заурчал, став похожим на биотрактор, затем издал хриплое шипение. Ласка была по нраву хищнику, ему не нравился запах чужого дыхания.

– Правильно, – сказал ягуару Тумидус. – Надо добавить. Я тоже так считаю.

И шагнул к стойке.

– Если ты, – предупредил он бармена, – скажешь, что мне уже хватит, я возьму тебя в рабство. Уяснил?

Взять кого-то в рабство консуляр-трибун не мог. После первого взлета в составе колланта он утратил эту возможность, природную для всех уроженцев Великой Помпилии. Но Тумидус справедливо полагал, что бармену это неизвестно, а угроза – всегда угроза.

– Ваш коллега. – Бармен указал на Марка. – Вы знаете этого офицера?

Тумидус кивнул.

– Он грозил мне той же перспективой. Вы как-нибудь определитесь, а? Я не могу быть рабом сразу двоих. Или могу? Я не силен в помпилианской физиологии.

– Можете, – объяснил Тумидус тоном, не терпящим возражений. – Смешайте мне что-нибудь покрепче. А ему – пива. В смысле – еще пива. И на сегодня покончим с рабством.

Бармен вздохнул:

– На завтра. Без трех минут полночь, пока я подам ваш заказ, наступит завтра.

Тумидус подумал.

– Завтра не существует, – сказал он. – Сегодня всегда сегодня.

– Так точно, генерал. – Бармен расцвел белозубой улыбкой. – Надеюсь, вы генерал философических войск?

Когда дядя подсел к племяннику, то сразу понял, что фраза «в смысле – еще пива» имеет самое широкое значение. Пиво Марк не пил, пивом Марк полировал все, что выпил перед этим. «Что-нибудь покрепче» туда входило в ассортименте. Комплекс неполноценности, отметил Тумидус-старший. Чувство собственной ущербности, иррациональная вера в превосходство окружающих над собой. Я знаю, что пьян, но молодежь кроет нас, как бык овцу.

– Присвоили внеочередное звание? – спросил он. – Уволили в запас?

Марк допил стакан. Марк налил по новой.

Дяде Марк пива не предложил.

– С горя? – настаивал Тумидус. – На радостях?

– На радостях, – откликнулся племянник.