Так умирают антисы, думает гуру. Наверное, так умирают антисы.

Сравнение дышит безумием.

Страх перерастает в панику. Горакша-натх не выдерживает, выныривает из-под шелухи. Это стоит йогину остатка сил. Благой Рудра, хвала тебе! Вроде бы космос еще существует. Он полон вязкого тумана, сквозь него едва просвечивают угольки звезд. Один горит ярче других – костер в тумане. Ближайшая звезда? Туман клубится, редеет, оборачивается пустыней. Уже и не разобрать, был ли космос на самом деле.

Течет река, алая как кровь. В реке пирует стая.

– Вы готовы к повторению операции?

Голос шри Сандерсона сух и колюч. Звуки ледяными пальцами хватают гуру за шиворот. Козлоногий ракшас, каким здесь выглядит ларги, забрался в колючие заросли опунции. Давясь и чавкая, он набивает рот плодами, что совершенно не мешает ему говорить. Плоды имеют вкус горького миндаля, несвойственный опунции. Горакша-натх уже успел их попробовать.

Горечь иллюзии, содрогается йогин.

– Раздумали доставлять меня на Ларгитас?

Ракшас сдвигает брови:

– Будь моя воля…

– Будь ваша воля, я бы уже давал показания в службе безопасности Ларгитаса. Нет, не давал бы. Ваши коллеги-телепаты выпотрошили бы меня, не спрашивая разрешения. Наше с вами сотрудничество в сравнении с этим – цветочные стрелы бога любви.

Шри Сандерсон кусает губы, глядит исподлобья:

– Вы готовы или нет?

– Надеетесь, что вам снова повезет? Ментальный резонанс? Общность переживаний?

– Черт вас дери! Готовы или нет?!

– Готов. Условие прежнее.

Вместо ракшаса беседу продолжает его раковина. Звук превращается в кулак и бьет гуру в висок.

V