Но даже удар в уязвимое место не убил противника. С выжжеными внутренностями, истекающий дымом, кровью, разрезанный почти напополам — жуткий оборотень все еще жил и пытался меня убить. С помощью «Психокинеза» я отбросил Святого подальше, трижды ударил, разрезая неподатливую броню солнечным клинком, оттолкнул шевелящиеся части тела в разные стороны… И в упор выстрелил «Копьем», выжигая их начисто, превращая в пузырящуюся жижу — вместе с самой сущностью жуткого Инка.

Кажется, все… Я с трудом стоял на ногах, мир вокруг вращался сумасшедшим хороводом. Драка с этой Тварью оказалась тяжелым испытанием. Множество ран и переломов, сильное кровотечение… Необходима инкарнация…

Инкарнация — это последнее, что я успел сделать.

Жгучая боль! Частичный азур-шок! Удар оказался настолько неожиданным и мощным, что Мико мгновенно исчезла, как и интерфейс Стеллара, а системы Доспеха тревожно замигали алым. Вероятно, я не вырубился только из-за защитного покрытия «Аватара» и повышенной «Азур-Устойчивости» собственного организма. Это само по себе было практически чудом.

Еще один Святой — на этот раз в человеческой форме, полуголый и покрытый пульсирующей вязью азур-вен. Он появился неожиданно и ему не потребовался артефакт вроде «Бича Пустоты» — подобные азур-молнии он выпускал вытянутыми руками, и их мощь сначала повергла меня на колени, а потом медленно подняла в воздух. Сознание отказывало, тело не подчинялось, его как будто одновременно пронзали сотни раскаленных игл.

Я услышал собственный хрип. С трех сторон к обугленной воронке, образованной ударом «Гнева Прометея», снова подступали враги. Сквозь дикую боль, тускнущим сознанием я видел голубые лица и слышал их голоса. Где Каннибал, где другие Одержимые?! Неужели мы… проиграли? После поединка с Инком-оборотнем не оставалось Азур даже на инкарнацию, не говоря уже о других А-способностях. Из-за парализующей боли и блокированного интерфейса я не мог вытащить батарейку или использовать Десницу. Статус поврежденного Доспеха в оверлее наливался алым, азур-молнии Святого заключили в светящийся, пульсирующий кокон, они проникали сквозь металл и плоть, беспощадно вгрызаясь в Источник. Я боролся, видя на татуированном лице Святого растущее удивление — почему жертва так долго не подыхает, и все острее ощущал собственную беспомощность.

Боль стала невыносимой. Я неожиданно понял, что еще немного — и я умру.

Сияющий, небесно-голубой азур-импульс. Очень знакомая вспышка. Она начисто снесла верхнюю часть туловища, превратив торс в обугленный, безрукий и безголовый обрубок. Освобожденный, я рухнул наземь. Мимо, почти по мне с ревом и топотом пронесся белоснежный морф — медведь Сайберии в черных ремнях упряжи и серебристых пластинах брони. На спине мелькнул всадник, на ходу стреляющий из «Суворова», а за ним по пятам хлынули остальные — медвежьи наездники Сайберии и Белые Волки Арктиды, а также целая толпа иных, с боевым кличем врубившихся в ряды ошеломленных Святых. Они мгновенно смяли их и перемешались, воздух наполнили выстрелы, взрывы и звуки рукопашного боя. Надо мной низко, с гулом прошел «Грифон», стреляя из всех стволов, на корпусе виднелась сигна Седьмой Когорты — легионеров, наступавших вместе с армией кланов с тыла. В груди стало тесно, дыхание перехватило от нахлынувшего облегчения — значит, кланы все-таки пришли на помощь, они успели… Но как смогли так быстро? Они же были далеко! Неужели…