Мара за соседним столом, не отрываясь, смотрела на экран.
Виртуальный Эдем сиял красотой и свежестью, но Евы в нем теперь не было. Ее аватар словно растворился в воздухе.
Плечи Мары оставались напряженными, расслабить их не удавалось, и Карли понимала, почему. На хрупких плечах подруги лежит сейчас судьба Парижа. Жизнь огромного города над головой зависит от ее создания.
На мониторе, что стоял напротив Мары, различались ее собственные черты – неотчетливые, неясные, словно смутное отражение Бога в созданном им раю. Лишь глаза ярко блестели даже в отражении – блестели от непролитых слез.
Подруга не только несла на себе тяжкий груз ответственности; ее грызло и чувство вины. Да, ее творение подарило городу шанс на спасение – но ведь, не будь ее творения, Париж не от чего было бы спасать! Все это горе, смерть и разрушение – отчасти на совести Мары.
И Карли не знала, чем ее утешить.
Просто склонилась над ней, обняла, прижалась щекой к макушке, как бы говоря: ты не одна, я здесь, рядом, я готова разделить твое бремя! И, что бы ни случилось дальше, – мы встретим это вместе.
Грей выровнял вертолет и повел его вверх.
После столкновения с башней и почти крушения надо было благодарить судьбу, что они остались живы. Однако Грея переполнял гнев. Они потеряли драгоценное время! Пожалуй, он ругался бы на чем свет стоит, не будь рядом Ковальски, выполнявшего эту миссию за двоих.
– И куда теперь? – негодовал великан. – Черт, мы же были на земле! Прямо на земле! Я ее поцеловать мог!
– И спалил бы себе губы. Асфальт внизу так раскален, что впору бекон жарить.
– Да лучше б вообще без лица остаться, чем еще куда-то с тобой лететь!
– Хватит ныть, – отрезал Грей, крепче сжимая рычаги управления. – Пусть мы и не догоним этих ублюдков, я хочу проследить, куда они направляются.
Он уже набрал достаточную высоту, чтобы разглядеть второй вертолет. Тот пересек Сену; его огни мигали во тьме на том берегу, и в свете пожаров было видно, что из хвостовой части валит густой дым.