С борта вертолета Грей видел, как вражеское воздушное судно открывает огонь по дальней стороне Эйфелевой башне, по толпе туристов, прячущихся от пожара.
Мерцающие следы трассирующих пуль в воздухе освещали ужасную картину. Вот человеческое тело перевалилось через ограждение, полетело вниз, по дороге ударяясь о железный каркас башни, и скрылось в море огня. Другие люди бросились врассыпную, ища защиты.
– Что они творят?! – перекрикивая рев мотора и вой ветра, проревел Ковальски.
Грей понимал, что стрелять во врага сейчас не может – их разделяет башня. Понимал и то, зачем враг предпринял этот маневр. Грохот выстрелов говорил громче слов.
– Грей! – заорал Ковальски, торопя его принять какое-то решение.
Пирс понимал: враги не прекратят стрельбу по мирным людям, пока они не отлетят в сторону, и достаточно далеко – так, чтобы потом не удалось их догнать. Люди из «Тигля» уйдут безнаказанными и, быть может, нападут на следующий ничего не подозревающий город… быть может, возьмут в заложники весь мир…
Если Грей не отступит, будут гибнуть все новые и новые невинные люди. Погибнут дети. Можно ли жертвовать юными жизнями сейчас, чтобы предотвратить угрозу в будущем?
Грей сделал выбор.
Стиснув зубы, потянул рукоять управления на себя и направил вертолет прочь от башни. Он летел на юг: путь на север для негодяев был свободен.
Стрельба прекратилась. Враг в последний раз неторопливо облетел вокруг башни и завис: как видно, желал удостовериться, что Грей отлетел достаточно далеко, прежде чем продолжать свой путь на север.
Как только другой вертолет оказался прямо за ними и завис неподвижно, Пирс закричал:
– Держись!
Дернув на себя рычаг шаг-газ, до упора выдавив педаль правого поворота и выкрутив рукоять управления, он бросил вертолет прямо на врага.