Но отец всегда использовал именно его, перед тем как выехать за Стену. Как если бы… если бы хотел оставить после себя первый след из хлебных крошек. След, который смог бы различить только его собственный сын.

Коста, открыв глаза, протянул ладонь и взял одну из крышечек, покоившуюся около одного из десятка флаконов с духами. Такие крышки стояли рядом с каждым - что-то вроде пробника.

Он протянул находку продавцу с простыми словами.

- Я бы хотел с вами поговорить.

На этот раз взгляд мужчины выглядел чуть более живым и заинтересованным.

- Странный выбор для молодого человека, - тихо, куда тише, чем прежде, произнес он и украдкой

- Один мой знакомый постоянно его покупал.

Теперь взгляд серых глаз и заинтересованного превратился в цепкий. Как у коршуна. Он будто когтями вонзился в облик Косты и медленно его перебирал, пытаясь отыскать что-то знакомое.

- И что случилось с этим знакомым? - вкрадчиво спросил продавец.

- Он умер, - не сразу ответил Макдалов. Ему все еще сложно было это говорить. - Много лет назад. Я его с…

- Альфредо! - перебил продавец и повернулся к своему соседу. Худощавый парень лет двадцати пяти-тридцати. Он постоянно накручивал на палец длинные усы, смачивал бронзовую кожу в какой-то пахучей жиже и пытался продать журналы весьма откровенного содержания. - Посмотришь за моим прилавком? Я пойду покупателю покажу нормальный товар.

- Не вопрос. С тебя процент.

- Два.

- Четыре, иначе я раздам эту вонючую дрянь как бесплатное приложение к своим журналам.

- Дрочер, блять, - процедил продавец духов и нехотя поднялся на ноги.

Деревянные протезы стукнули о бетонный пол и Коста с удивлением обнаружил, что духи продавал калека. Причем травмы он получил явно не на производстве.

- Чего сказал?!

- Поблагодарил тебя, засранец.

- Вот и славно, - кивнул Альфредо.

Калека прошел мимо Макдалова.