Огляделась — рванувшие ко мне рыцари кончились, палубу заливала кровь. Много крови. Более, чем достаточно. Отступив от борта, я сосредоточилась, вызывая в памяти сложное комплексное плетение и окинула взглядом палубу. Огненные снаряды продолжали падать, но рыцари уже научились с ними бороться — разбившись на тройки, они поднимали над головой щиты, так что содержимое метеоров, разрывавшихся на «святых барьерах» безвредно стекало по зачарованному дереву на палубу.

«И всё же, первый удар угробил немало. И очень хорошо.»

Наконец я сложила в голове образ сложного плетения и открыла доступ своей мане. Хорошо, что я взяла «мгновенное плетение», а то этот монстр заполнялся бы с минуту. Теперь же, эффект наступил почти моментально.

Сначала рыцари ничего не заметили — и мудрено им было бы, ведь лужа крови обрела жизнь у моих ног, вне пределов их видимости и стала расползаться во все стороны, стекать по лестнице, смешиваться с кровью убитых (из которых эта самая кровь начала литься так, будто у всех рыцарей была лейкемия). Спустя десяток секунд, лужа подползла к первой тройке, коснулась сапога, прикрытого начищенным сабатоном, замерла на мгновение, словно бы в замешательстве… И ударила рыцаря сразу тремя длинными шипами, напоминающими мои «кровавые копья». Не успел его сосед сообразить, что происходит, как лужа дотекла до его ног и обрекла их владельца на ту же участь. Потом настал черёд третьего. Рыцари замерли, распахнув рты и глядя в небо вытаращенными глазами, и при этом высыхали, теряя кровь вместе с жизнью, и усиливая этим моё колдовство. Заклинание, набрав силу, отпустило иссушенные трупы, и кровавая лужа растеклась по палубе. Её поверхность дрожала и выпускала шипы, словно ферромагнитная жидкость, над которой держат магнит. Рыцари заметили новую угрозу и попытались защититься, но куда там. Ближайшую тройку иссушило так же быстро как первую, следующим на помощь пришли товарищи, пытаясь сначала перерубить кровавые копья, а затем оттащить поражённых рыцарей в сторону, но в результате только сами попали под действие колдовства. К тому же Тина, увидев, как те отвлеклись, поднажала и метеоры стали падать ещё чаще.

Палуба горела, вместе с ней горели мачты и паруса, а в разрывах пламени копошилась всё разрастающаяся кровавая лужа. Улыбаясь, я спустилась по лестнице, держа наготове меч и обратилась к кучке рыцарей, сбившихся у главной мачты.

— Что, не ожидали оказаться по другую сторону костра, господа фанатики? — выплюнула я, приближаясь.

Один из рыцарей, доспехи которого украшала серебристая гравировка, кивнул и шагнул вперёд: