— Нет, спасибо, — поморщилась девушка. — Как-то не хочу.

— Судя по всему лошади не пошли ему впрок, и лишь это спасло жизни тех людей. Скажем так, — мышастый мужчина стал пунцовым, — вместо града там прошёл дождь. Однако и этого хватило, чтобы гости понесли травмы. Молодому жениху сломало руку.

— Неприятно.

«И это только цветочки.»

— В условиях окружающей грязи рана воспалилась, но в общей суматохе и пока наводили порядок на следующий день — это не сразу заметили. Пока послали за магом-целителем в ближайшие город. Пока он прибыл. Гангрена. Руку пришлось отрезать. Семья жениха отозвала согласие на женитьбу. А самого Персиваля с тех пор, иначе как Смердящим, за глаза не называли.

— Я так понимаю, Перси решил отомстить дракону?

— Верно, — кивнул Изегаст. — Размер обещаемой награды разрастался постепенно за эти годы, пока не достиг того объема, что я назвал.

— И в чём проблема? Почему дракона до сих пор не убили?

— Потому что с одной стороны никто не знает, куда делся дракон, а с другой стороны мало кто готов рисковать головой даже ради рыцарского титула, деревни и лошади. Нет, пару лет назад его видели подле Ма́дборна, где он сожрал целое стадо коров и уснул сытым прямо на лугу. Нашлись желающие забрать награду за его голову. Живым не ушёл никто. Поэтому сейчас безнадёжные обещания и просьбы, за которые никто не готов браться, в народе частенько называют Посулами Персиваля, — закончил рассказ маг.

— Понятно, ваш дракон, как тот ковбой.

«Ковбой?»

— Какой ковбой? — нахмурился Изегаст.

Орчанка на миг затихла, пытаясь подобрать объяснение. Пощёлкала пальцами.

— Таверна в сельской местности. За столом сидят два рыцаря, местный и приезжий. Пьют эль. Вдруг по улице кто-то проносится на огромной скорости, стреляя во все стороны из арбалета. В таверне никто и ухом не ведёт. Тогда приезжий рыцарь спрашивает местного:

«- Что это было, эээ, Артур?

— Это был Неуловимый Ланселот, Гавейн.

— А почему его зовут Неуловимым Ланселотом, Артур?

— Потому что его никто ещё не поймал, Гавейн.