Несмотря на бессонную ночь, расходиться никто не спешил. К счастью, за время пребывания в Большом Доме Дима не успел его разгромить и местный ресторан не пострадал. Там, ранним утром за длинным столом и собралась вся наша честная компания. Правда, мы с Германом, занятые друг другом, чуть опоздали и, придя последними, наткнулись на стоящих рядом с входом Тэйрона и Аню.

– Не знаю, как вас благодарить, – расслышала я негромкие слова ведьмы. – Если бы не вы…

– Забудь, – отмахнулся заклинатель и, собираясь еще что-то сказать, осекся, заметив нас.

Я застыла, изо всех сил стиснув руку Германа, когда заклинатель сделал шаг в нашу сторону.

– Юля… – чуть помедлив, произнес он. – Давай поговорим.

Мне хотелось громко выругаться, наброситься на него с кулаками, послать куда-нибудь подальше, несмотря на близкие родственные связи, но вместо этого я как можно громче согласилась:

– Ну, давай… папочка.

Одно короткое слово произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Ко мне снова было приковано всеобщее внимание, и на сей раз изумления в нем оказалось столько, что оно могло наполнить весь Большой Дом.

– Папочка? – переспросил Герман.

– Папочка? – синхронно переспросили все сидящие за столом.

И только Най, самодовольно улыбнувшись, с удовлетворением кивнул:

– Догадалась наконец!

Наш уход получился не менее эффектным. То ли по привычке, то ли из-за сильного волнения заклинатель создал свой светящийся тоннель, пройдя по которому, мы оказались в кабинете Кирилла.

«Будто пешком не могли дойти!» – мысленно фыркнула я, но вслух ничего не сказала, потому что разговаривать с папой не хотела в принципе. А на разговор согласилась только из желания поставить его в неловкое положение, афишировав наше родство.

– Будьте добры объяснить, что все это значит? – вместо меня начал Герман, присев на краешек стола и сложив руки на груди. – Вы действительно отец Юли?

Его сложенные на груди руки я отметила особо. Наверное, не у одной меня зачесались кулаки.

Заклинатель откинул злосчастный капюшон, и у меня снова заныло сердце. Какая-то крошечная и очень наивная часть меня все еще надеялась, что произошло недоразумение и я ошиблась. Но теперь никаких сомнений не осталось – под извечным черным плащом действительно скрывался мой отец.

– Не уверен, что сумею правильно объяснить и вы двое меня поймете, – с несвойственной ему неуверенностью начал заклинатель.

– Вот и не пытайся! – не выдержала я, а вслед за этим все барьеры, сдерживающие эмоции, рухнули, и меня прорвало: – Да как ты вообще мог? Как мог так поступить?! Ладно, тогда, четырнадцать лет назад, хотя причины мне непонятны. Но сейчас! Ты ведь знал, что я люблю этот Дом, люблю все, что с ним связано! Понимал, что я люблю Германа! – признание вырвалось легко, и я, пребывая на эмоциях, даже его не заметила. – Ты едва не разрушил мою жизнь! Весь последний месяц смотрел на то, как я мучаюсь, знал, что это происходит по твоей вине, и ничего не делал! Да ты… ты… разве родители так поступают?!