– Все равно надо попробовать, – пробурчал Поликарп Матвеевич, признавая правоту футуроскописта.

– Так фактор фатума не обманешь, – предупредил Воронин. – В последний час однозначного времени все ветви развития сливаются, но на каком из вариантов, я разглядеть не сумел. Будущее же Дмитрия и Николая однозначно. Пересечение барьера они встретят в воздухе, на поврежденном дирижабле.

Кася тихо подошла к учителям и просмотрела их Намерения. Люди, что с них взять. И зрение у них тоже людское, ограниченное. Время из трех занятых чаепитием человек видел только один, да и тому наркотики туманили взгляд, искажали перспективу.

Где-то далеко формировались причинноследственные связи, из которых должен был возникнуть окончательный фатум.

Кошка повернула голову в сторону Ксениной спальни. Дверь заперта на ключ, а за дверью, в окружении провидческих снов таилась единственная возможность не допустить катастрофы.

Дверь была малой проблемой, а потому Кася еще раз посмотрела на учителей, на третьего, о чем-то убежденно говорящего пустыми человечьими словами. Кошку никто не видел, и это было хорошо, поскольку правила позволяли в таком случае немножко схитрить. На Касин подъем по лестнице не посмотрел никто – когда обстоятельства этого требовали, Кася могла передвигаться бесшумно, старательно прикрыв от людей даже Намерения.

Оказаться по ту сторону двери помог испытанный кошачий способ – изменение прошлого. Как-то само собой получилось, что еще вечером Кася проскользнула в приоткрытую дверь и задремала у девушки под кроватью. А проснулась только сейчас, когда этот вариант развития событий стал наиболее предпочтительным.

Ксения видела свой привычный провидческий кошмар – последние мгновения жизни Николая Разумовского. Кася, многократно подсматривавшая видения девушки, увидела, как подмастерье идет по узкому коридору туда, где через считаные секунды сна должна была прерваться его жизнь.

Кошка ничего не понимала в дирижаблях и оружии, а потому подсмотренное вспоминала с трудом. Вмешаться следовало в строго определенный момент сна, чтобы запомнилось как можно больше деталей.

Кася вспомнила, как радовалась, когда нашла способ бороться с фактором фатума, как аккуратно сплетала связь между Ксенией и Николаем, единственную не отслеживаемую, а потому чистую от его тлетворного влияния.

Удаленные на солидное расстояние разумы, пребывавшие в кошачьем пространстве сна, напомнили Касе, каких усилий стоило сохранить жизнь этому не в меру активному юноше из Мариенбурга. Кошка была им всем благодарна. И Томасу, и герою Маккавити и сотне других кошек, помогавших ей в борьбе. Вспомнила о благородной жертве Сугимото, который имел возможность спастись вместо Николая, но увидел картину Касиного плана и был посмертно удостоен права войти в кошачью историю как первый Человек Контактный.