– С механическим шпионом я разберусь, – отмахнулся Несвицкий. – Вы лучше скажите мне, когда отбывает курьер Комиссии? С заказанным устройством, разумеется.

– Сегодня вечером, ваше высокоблагородие. В шесть. Прикажете задержать?

Платон Эдуардович задумчиво посмотрел на часы. Написать письмо он уже не успевал. А ведь так много хотелось высказать отправленному в путешествие Дмитрию, поблагодарить Ростислава за идею с радио…

– Задержите, – распорядился Несвицкий. – Это много времени не займет, а польза будет немалая. Мне надо написать одно очень важное письмо.

Крик Ксении был услышан в столовой, причем услышан безо всякой психотехники, одними только ушами. Звук принес обрывки Намерения, эмоционального и очень испуганного.

– Без меня, – развел руками третий собеседник. – Мне здесь не место, а потому я побегу в другую сторону, от греха подальше. Но не думайте, что я перестану следить за всем происходящим.

– И без меня, – присоединился профессор Воронин. – Я доковыляю туда разве что к восходу солнца, лучше вы ко мне спускайтесь. Тут и самовар горячий найдется, душу отогреть…

Дослушивал их Поликарп Матвеевич уже на бегу, выхватывая на всякий случай меч из ножен. Если комната заперта – придется выбивать дверь или ломать замок проникающим ударом.

«Наверное, лучше сломать замок», – подумал сэнсэй, подбегая к комнате Ксении. Девушка успела открыть дверь в последний момент – меч уже готовился к удару, необходимая энергия была сконцентрирована на его острие.

– Сэнсэй!

Девушка, не раздумывая, бросилась Архипову на шею. Господи, как же это было отлично от прививаемых в школе строгих отношений! Впрочем, для нервных срывов уставы не писаны, а ежели еще и представить, что испытывает Ксения из-за своего футуроскопического таланта, то и не такое простительно. Воронин вон наркотики чаем запивает – и ничего, все понимают, что без этого никуда. Суровая жизненная необходимость.

– Этого не было! – донесся до Поликарпа Матвеевича голос профессора. – Этого совсем не было!

И вдруг сразу стало так легко, как будто не девушку прибежал спасать от неведомой опасности, а сам к ней спасаться прибежал.

Фактор фатума, напомнил себе Архипов. Одно неверное действие, мысль, Намерение, взгляд – и развилка пропадет навсегда. А вместе с ней пропадет и последняя надежда на спасение России от гибели в однозначном будущем. Мимо него в сторону столовой скользнула возмутительница спокойствия – школьная кошка.

– Кася, – пожаловалась девушка, только сейчас осознавая, что выскочила из комнаты в одной ночной рубашке. – Прыгнула мне на грудь, совсем как тогда…