Но и стрелок не терял времени. Он появился между балясин, удерживающих крышу колокольни, закинул за плечо диковинное ружье с длинным тонким стволом. Вытянулся всем худым гибким телом и прыгнул головой вниз. Миха ахнул.

В полете за спиной стрелка раскрылись крылья из тонких металлических трубок с натянутой между ними синей тканью. Как ласточка, он нырнул чуть ли не до самой земли, распахнул крылья во всю ширину, продев руки в петли. И, едва не встретившись со своей тенью, взметнулся в небо, где взял курс на запад и вскоре растворился без следа.

Дан опустился на корточки возле Лата, охлопал ладонями, разорвал на нем одежду. Из котомки на обширном брюхе Червяка достал замотанный в тряпки огромный сапфир и быстро спрятал под собственный фартук-кайелах. Могильщик не возражал. Его шея была пробита насквозь металлической стрелкой.

Вокруг собирались зеваки. Подошел Миха, помогая хромающему Дериху.

— Видал? — спросил карлик. — Это же «ласточка» была, снайпер из Оправы Сапфира. Далековато забралась по Лата душу.

— Спасибо, что не по нашу. А это как тебе, братец? — Дан указал на грудь Лата.

Слева, напротив сердца, виднелся совсем еще свежий, с засохшей сукровицей шрам.

— Били-били, не добили?

— Выглядит как ножевая рана. Но тогда наш друг должен был быть мертв, а он вон как прыгал. Тинкину на зависть.

Тинкин тем временем вернулся к саням и отчаянными знаками давал понять, что еще минута, и придется объясняться с людьми капитана Иля. Друзья поспешили прочь от мертвеца, доставившего им столько неприятностей.

14

Расставание вышло грустным. Аркча дал друзьям с собой в дорогу провизии, Азоре подарил кунью шапку, вышитую его женами косынку и бусы из заморских серебряных монет. Он вышел проводить их к началу дороги на Ключи, стоял, по обыкновению, опираясь на ружье.

— Куда путь теперь держите?

— В Ключи пойдем, друг, — сказал Дан. — Там погрузимся на полоз вместе с паровоином. Весну в Самане проведем, подлатаемся, нагуляем жирку. Летом в Пределе, сорок верст от Самана, Турнир. Нам туда дорога. Не хочешь заехать, поглядеть?

— Кабы и хотел, не сможет Аркча. Откочевывать будет, на юг пойдет, в степь. Подальше от старого города.

— Чего так?

— Неспокойно Аркче. Непонятные дела творятся. В Пароме, говорят, бунтовщик засел, каторжный Король Юрис Однорукий. На правом берегу оборону укрепляют, ждут помощи из Самана. Пепельные лютуют, у них двух человек зарезали. Ножом в сердце, неслыханное дело. Не иначе, со своими хабар делили.

— В сердце, говоришь, — нахмурился Дан.

«Думает про Лата Червяка», — понял Миха.