Я уточнил:

– Там тоже были чернокожие?

– Несколько.

– Они – рабы? – спросил Заяц.

– Вообще-то рабство было отменено тридцать пять лет назад, – сказал я. – В смысле в Америке отменено… Что ты делаешь?

Не обращая на меня внимания, Электра вытащила из-за пазухи шнурок с металлическим цилиндром. Я сообразил, что в радиозале мистер Чосер так и не забрал свисток – сначала девушка отвлекла его, залепив оплеуху, потом он ткнул ее тростью в лицо, Заяц попытался вмешаться, получил удар от Кариба… В суматохе про свисток все забыли.

– Для чего это?

Она хмуро зыркнула на меня, приставила свисток к губам и подула. Никакого звука я не услышал, но девушка зачем-то подула еще раз. Потом отправила его обратно за пазуху и, поглядев на каменный свод, пробормотала:

– Наверное, не пройдет. Слишком толстый камень, надо выбраться на поверхность.

Заяц громким шепотом спросил:

– Анри, а почему она так… Вроде не замечает нас?

– Потому что считает, что в библиотеке я вел себя как трус, выбалтывая врагам всякие сведения, – ответил я. – Она думает, что гордо молчать или провоцировать – признак смелости.

– А чего это признак? – поинтересовался мальчишка.

– Глупости. Как минимум – детской наивности.

– А-а, понял.

– Ты – дурак! – вспыхнула Электра. – Дурак и трус! Хочешь сказать, ты не струсил в библиотеке?! Лепетал там, рассказывал им все…

– Вспомни, что именно я говорил. Сможешь или от злости мозги совсем растаяли?

– Заткни рот, бледнолицая шлюха!

– Ого, какие словечки. Я не сказал им ничего, что они не знали или не могли легко догадаться. Вообще ничего. И при этом узнал от них много всего… Про Париж, про шахту и газ, про безумные планы графа. Главное – я понял его самого, что он за человек. Знаешь, почему?

Она молча сверкала на меня глазами, но Заяц тут же спросил: «Почему, Анри?» – и я ответил: