Хигинс. Изобретаем новую Элизу.
Хигинс.– Это же отличный шанс! Разве ты не мечтаешь работать в цветочном магазине? – Элоиза не могла найти себе места от волнения и расхаживала по комнатке. Ее подруга сидела на кровати, поджав под себя ноги, и без конца заводила музыкальную шкатулку, словно хотела заглушить слова, которых не хотела слушать.
– Этот человек научит тебя хорошо говорить, понимаешь? Он профессор! У нас с тобой скоплены денежки, да еще и этот чудной старик и его друг кинули мне в корзинку столько, что за неделю не заработаешь. Вот и пойди к нему. Знаешь, как этот чудак по тому, как кто говорит, определяет, откуда говорящий! Ты не видела, а я прямо рот открыла, Элиза. Он записал какими-то значками, что я говорила, и повторил в точности. Они готовы были заключить пари, что если старик возьмется учить меня – через три месяца я стану говорить как герцогиня. Подумай, Элиза! Я только повторяла за тобой. Когда профессор услышит, как говоришь ты – он весь свой блокнот изрисует. Я придержу твою комнату, буду продавать цветы! А когда ты вернешься и будешь говорить как леди, я уговорю того человека, что раньше меня… содержал, чтобы он помог нам с магазином.
Элиза молчала. Наконец смолкла и музыкальная шкатулка. Она захлопнула крышку и протянула ее подруге, угрюмо глядя в пол.
– Забирай и убирайся. Ишь чего захотела – спровадить меня в содержанки к дряхлому богатею, а сама мою жизнь своровать! А я-то, глупая, жить ее пустила…
Элоиза остановилась, не веря своим ушам.
– Иди-иди, – прикрикнула мисс Дулитл, поднимаясь с кровати. Теперь очевидно было, что она давно выздоровела. – Хотела продать меня, чтобы потом меня с порезанным горлом сыскали, а ты бы здесь устроилась и все мое прибрала?
– Да что ты такое говоришь? – Элоиза не чувствовала себя ни оскорбленной, ни униженной, только безмерно удивленной. – Я предлагаю тебе поехать в Оксфорд. Там нет этого ненормального, что режет девушек. Там книги, библиотеки, там будут с тобой обращаться как с благородной мисс и никто не попытается тебя ежеминутно облапать за…
Элиза уже готова была ответить очередной грубостью, но тут с лестницы раздался властный голос миссис Фрис:
– Дулитл! Тебя джентельмен какой-то спрашивает.
– Вот, – фыркнула хозяйка комнаты, отталкивая недавнюю подругу от двери. – Выследил тебя профессор. Пойду и скажу ему, чтобы проваливал в свои Оксворты. И ты не смей мешаться! Сама все заварила!
Мисс Дулитл выскочила на лестницу и, к еще большему удивлению Элоизы, заперла дверь на ключ. «Ззынь» – ожила в руках музыкальная шкатулка. У Элоизы закружилась голова, стало тесно в груди, словно легкие наполнили горячим паром. Она вспомнила запертую дверь мастерской, мертвого юношу на полу, огонь. Огонь повсюду.