– И сколько я должен вам за лечение?

– Ровным счетом ничего, – покачал он головой, – все оплатил важный господин с серебряной подковой на шее. Когда же ваш боевой товарищ придет в себя, мои слуги отнесут его в караван-сарай, который вы занимаете.

– Вы знаете, где он находится? – удивился я.

– А что тут такого, – рассмеялся врач, – это знает вся Бухара.

Врач потянулся и откровенно зевнул, не утруждая себя прикрыть рот.

– Сейчас же, простите меня, господа, я отправляюсь спать. Усталость просто с ног валит. Гостевыми комнатами в доме можете располагать в полной мере, их три, и все они расположены на первом этаже. Если же решите покинуть мой дом прежде, чем проснутся слуги, захлопните дверь – замок на ней современный, британский.

– Простите, что задерживаю вас, – произнес я, – но как-то невежливо выходит. Вы спасли моего друга, а я даже имени вашего не знаю.

– О, уж: имя-то у меня самое тривиальное, – снова, несмотря на усталость, рассмеялся врач, – меня зовут Али, – и, поднявшись по лестнице на второй этаж, скрылся в одной из комнат.

– Он известная личность в Бухаре, – заметил маркиз, проводив взглядом врача, – его называют сыном Авиценны, – Лафайет произнес имя врача древности на европейский манер, – и, говорят, даже волки остерегаются подходить к его дому. Я потому и прибежал сюда, чтобы спастись от них.

– А откуда вы узнали, где именно живет врач? – спросил я у него.

– Я же говорю, что он очень известная личность в городе. Однажды мне пришлось уже воспользоваться его помощью, когда врач из нашей миссии оказался бессилен.

– Что же случилось? – решил настоять я, хотя отлично видел, насколько неприятна эта тема Лафайету.

– Я отравился местной пищей, и наш врач ничем не смог мне помочь. В итоге от его способов лечения я ослабел настолько, что едва ноги волочил, и тогда какой-то слуга из местных меня едва ли не на себе к этому доктору притащил. Тот в два счета поставил меня на ноги, хотя после лорду Кадогану пришлось хорошенько раскошелиться, чтобы оплатить счет.

– Прошу простить, что заставил вас припомнить эту неприятную историю, – извинился я не особенно искренне.

– Да нет, – усмехнулся Лафайет, – мне доставило истинное удовольствие вспомнить кислую мину лорда, когда тот получил счет от местного врача. Наверное, после он с нашего коновала три шкуры спустил.

– И какие теперь у вас планы? – поинтересовался я у маркиза. – Желаете воспользоваться своим новым положением?

– Считаете, Флэши уверен, будто меня нет в живых, – проницательно заметил тот, – весьма заманчиво, скажу я вам. Но одному мне все равно не справиться, не являться же, в самом деле, во дворец со своими обвинениями. Да меня и слушать никто не станет. Я не на столь хорошем счету у лорда Кадогана, чтобы он внимал моим обвинениям в адрес героя Британии.