Флэши побледнел еще сильней, хотя, казалось, это просто невозможно.

– Ты не понял, что пришла твоя очередь говорить, Флэши? – как можно более вкрадчивым тоном поинтересовался я у него. – Тогда мой человек живо тебе об этом напомнит.

Я уже поднял руку, чтобы сделать неопределенный жест, надеясь, что Корень правильно поймет его, однако Флэшмен заговорил раньше:

– Меня прижали, и прижали крепко. Думаете, было особое желание снова вернуться сюда? Я терпеть не могу Восток и все, что с ним связано. Господь свидетель. Я всеми силами стремился избежать этой поездки, если бы не чертов Мориарти, будь он трижды проклят. Я был замешан в одном не самом красивом дельце несколько лет тому назад, как раз когда сбежал из русского плена и уничтожил два ваших корабля в форте Раим. В тот раз не обошлось без Мориарти. У меня возникли определенные финансовые затруднения, а тот через полковника Морана – тоже тот еще пройдоха и весьма опасный сукин сын! – предложил мне поучаствовать в деле с перевозкой рабов. Я имею определенный вес как в Британской Индии, так и в соседних землях, есть у меня связи в Компании, и дельце было весьма прибыльное и вроде бы непыльное. Вот я и согласился не раздумывая. Все прошло как по маслу. Ниггеры ушли по назначению – кто в Лондиниум, кто в Лютецию, а кто и в ваш Москов. Я даже запомнил имя человека, которому они в Москове предназначались, – профессор Преображенский. Оно звучит точно так же, как название вашего первого гвардейского полка, я про него слыхал еще в Рагби. Ну и нашего доктора Моро тоже запомнил, про него в газетах много писали в свое время. Не думал, что он остался в Лондиниуме после всех тех публикаций.

Флэшмен замолчал, видимо, чтобы перевести дух, однако Корень на это отреагировал по-своему. Он встряхнул его, будто охотничий пес добычу, и еще крепче прижал остро отточенное лезвие ножа к горлу Флэши. По шее того снова потекла кровь. Это заставило его говорить быстрее и уже без передышек:

– Мориарти объявился снова, как раз перед тем, как правительство решило отправить миссию в Бухару на коронацию нового эмира. Меня приглашали, но я нашел удобный предлог, чтобы остаться на родине, однако на следующий день мне в клубе отставных офицеров повстречался полковник Моран. Мы с ним в паре обыграли каких-то старых олухов, служивших, наверное, еще во времена Революционных войн, а после отправились выпить. Тогда-то меня и встретил Мориарти. Моран притащил меня на какую-то съемную квартиру, якобы желая угостить превосходным бордо или еще какой-то подобной чепухой, но ничего я не получил. Этот дьявол Мориарти выложил передо мной на стол газеты с завтрашней датой, в них карандашом были обведены статьи обо мне разоблачительного характера. Быть может, я и не агнец Божий и на моем счету довольно грехов, но они были выставлены в таком виде, что глаза на лоб полезли. Это был бы полный крах. Меня не то что в обществе не приняли б, да никто и руки даже после этих статей не подал бы!