– А вам? − Фигаро утопил револьвер в кобуре − щелкнула пружина перезаряжающего механизма.

– Ну, не думаю, что это долго продлится, − резонно заметил шпион стреляя по щиту на уровне головы следователя. На стальном листе появилась вмятина; металл гулко загудел. Фигаро показалось, что вибрация пронзила даже его зубы − непередаваемо мерзкое ощущение.

Еще выстрел. На этот раз пуля таки пробила щит, чудом не задев следователя и свалив на пол самодельную жестяную масленку, которую кто-то оставил на верстаке рядом со станком. Флафф, который теперь стоял почти вплотную к укрытию Фигаро, щелкнул языком.

– Фигаро! Выходите и, клянусь вам, я сделаю все чисто! Вам меня не пристрелить, могли уже и сами догадаться!

Следователь не ответил; он был занят тем, что, сплетя пальцы в замысловатое подобие кукиша, начитывал заклятье. «Гримпенская трясина» − сложная и жутко неудобная в использовании штука из «Основ сопромага для второго курса общей метафизики». Это заклятье никогда не получалось у Фигаро с первого раза, но он просто не видел, чем еще мог бы жахнуть по Флаффу − любое прямое воздействие, скорее всего, провалилось бы, а у следователя не было времени на эксперименты. Он поднял руки вверх, а затем мягко опустил ладонями книзу, громко выкрикнув завершающее Слово.

Колдун-профессионал услышав вопль «База-два-плюс-плюс!» среагировал бы мгновенно: прыжок в сторону и, при удачном стечении обстоятельств, старания колдуна пропали бы втуне. Но Флафф не был профессионалом. Он был простым пользователем, «волшебным чайником» на колдовском жаргоне, или, проще говоря, человеком, привыкшим использовать уже зачарованные кем-то предметы. Единственное, что хорошо умели «чайники» − активировать наложенные заклятья; тоже непростая наука (кроме шуток), однако колдуном Флафф не был ни на полпальца.

Поэтому в ответ на крик следователя шпион лишь удивленно поднял брови, а в следующее мгновение понял, что не в состоянии сдвинуться с места. Флафф удивленно опустил взгляд и похолодел: его сапоги ушли в пол почти до голенищ. Сам же пол вел себя не как порядочная твердая поверхность − неколебимо и прочно, а более напоминал лужу вязкой грязи, еще сохранившую изначальные цвет и фактуру темно-красного кирпича.

..Если бы следователь направил заклятье − любое заклятье − прямо во Флаффа, то, скорее всего, это не возымело бы никакого эффекта: даже если сбросить со счетов колдовскую защиту (которая у шпиона явно имелась), на сотруднике следственной комиссии «висело» такое количество самых разнообразных заклинаний, что даже шаровая молния просто распалась бы на составляющие не успев долететь до цели. Однако «Гримпенская трясина» действовала косвенно, трансформируя материю поверхности на которой Флафф стоял. Это давало следователю неплохие шансы. Но больше всего Фигаро поразил сам факт успешного колдовства: он был уверен, что «Трясина» сорвется, развеется без следа, что допустил кучу ошибок при ее сотворении, но… Заклятье вышло чисто, без сучка, без задоринки, легко и красиво, словно…