Но − странное дело! − ни один осколок стекла, ни одна капля кипятка, ни единый камушек даже не коснулись следователя, точно место где тот стоял стало неким «глазом урагана» − островок полного затишья среди хаоса бури.

Зато Флаффу пришлось туго. Вереща как заяц, шпион попытался встать на ноги, но тут же получил по спине вырванным из пола кирпичом. Флафф задохнулся и упал на колени, а в следующий момент одна из шипящих труб с оттяжкой ударила его в живот. Шпион кувыркнулся в воздухе, но каким-то чудом умудрился откатится под прикрытие массивного бочкообразного агрегата непонятного назначения, под которым оставалась пространство вполне достаточное, чтобы туда мог поместиться человек.

А потом…

Фигаро думал, что к своим годам уже с головой навидался странных вещей. В любом случае, чем-то удивить человека имевшего беседу с демоном в свободном состоянии и лично наблюдавшего за контратакой Колдовского Корпуса на танковый блиц Рейха было довольно сложно. Но то, что произошло в следующие секунды настолько ошарашило следователя, что он просто застыл с поднятой головой и широко открытым от изумления ртом.

Громады станков с душераздирающим скрежетом начали вырываться из пола. Пресс, рядом с которым стоял Фигаро, издал свистящий звук, очевидно, ничтоже сумняшеся, записав себя в паровозы, а затем, с хрустом выдрав основание из подушки бетонного фундамента, взмыл в воздух.

Взлетали сверлильные станки, волоча за собой трубы пневматики. Взлетали пресса, скрежеща паровыми приводами поднимались к потолку конвейеры, трепеща брезентовыми лентами словно бесстыдными языками, летели токарные станки. Воспарил медным цеппелином паровой котел, увлекая за собой жестяную будку оператора; взлетели верстаки первичной сборочной линии. Когда Фигаро увидел проплывающий над его головой карусельный станок величиной с пассажирский вагон, он крепко зажмурился, сжал кулаки и принялся ждать когда, наконец, закончится этот кошмар − других связных мыслей в его голову, почему-то, не приходило.

Ждать пришлось недолго. Скрежет и грохот доносились еще минуту, а затем стихли, сменившись редкими ударами падающего камня и монотонным шипением порванных паропроводов. Следователь осторожно открыл глаза…

И тут же, взвизгнув, спрятался за верстак, продолжив наблюдение уже оттуда.

Посреди сборочного цеха Пружинной фабрики стояло существо.

Ничего подобного Фигаро не видел никогда в жизни и, почему-то, очень сомневался, что в ученых трудах по классической метафизике можно было найти упоминания о чем-то таком: огромная, невообразимых размеров фигура, подпирающая потолок состояла из станков, труб и цехового инструмента, никак не подходящего друг к другу, но, каким-то невероятным образом, органично сочетающегося между собой и удерживаемого вместе неведомой силой. Фигура напоминала человеческую: две руки, «собранные» из гнутой арматуры и конвейерных лент, туловище − пресса и станки самых больших габаритов и голова − паровой агрегат на котором ярко сияли «глаза» дуговых прожекторов. Ног не было: фигура словно вырастала из изувеченного пола цеха.