Следователь присвистнул.

– «Беретта»? Пятизарядный?

– Я ношу его с собой для самообороны. Никогда раньше не пользовалась.

– Хм… А стрелять-то вы умеете?

Она кивнула.

– Раз в неделю я хожу в тир господина Борна. У меня пятый разряд по стендовой стрельбе.

Министр присвистнул.

– Пятый? Это вы, стало быть, мышь за пятьдесят шагов прихлопните?

– Я никогда не стреляла по живому существу. – Мари всхлипнула. – Так что, наверно, зря ношу оружие вообще.

Следователь подошел к ней и аккуратно взял из рук пистолет. Откинул барабан, осмотрел капсюли – все патроны были на месте – и понюхал ствол.

– Из этого давно не стреляли… Если вообще когда-либо стреляли… Я вам верю. Но вернемся к убитому.

Он подошел к телу, вытащил из кармана платок и бережно поднял оружие, лежавшее на ковре.

– Заба-а-а-авно… Весьма забавно! Это немецкий «Вальтер-SST», армейский. Исключительно мягкая отдача, очень точный и очень-очень тихий… Та-а-ак… Ствол перфорирован, очевидно, в кустарных условиях. Таким образом, получился как бы дополнительный глушитель… И, судя по размеру входного отверстия пули, это как раз и есть орудие убийства. – Следователь вздохнул. – Жаль, очень жаль…

– Почему жаль? – Король заинтересованно рассматривал пистолет в руках Фигаро, не заходя, впрочем, в комнату.

– Да потому что «ствол», скорее всего, трофейный. Номер не вытравлен, но, зуб даю, он нам не поможет.

– Минуточку… – Это была мадам Воронцова. Ее бледное, напряженное лицо комично сморщилось; она из всех сил старалась не смотреть на тело генерала. – Я прошу прощения, господин следователь…

– Я вас слушаю, мадам.

– Там, – она указала пальцем в стену, – моя комната. Сегодня ночью… точнее, уже утром – было около половины шестого, я проснулась… Я очень чутко сплю из-за… ну…

– Из-за кошмаров, – кивнул Фигаро. – Я понимаю.

– Да… Так вот, мне показалось, что меня разбудил какой-то звук. Что-то вроде удара деревяшкой по столу – бамс! – Она резко махнула кулачком, словно ударяя по чему-то невидимому.