– Значит, сразу перейдем к жестким способам…

– Не надо его пытать, – неожиданно сказал вернувшийся из окна Галилей. И посмотрел на Бабарского: – У тебя есть машина?

– Еще одна?

– А-а… – астролог потрогал себя за голову. – После этих взрывов у меня все немного путается.

– Уверен, что после взрывов?

– Да, – твердо ответил Квадрига, доставая плоскую бутылку и отвинчивая пробку.

– Я просто так спросил.

– Что ты придумал? – быстро спросил Дюкри. – И поторопись: он скоро очнется.

– Поехали к ведьме, – сказал астролог, сделав большой глоток. – Она сильная, она сумеет вытащить из него нужную информацию.

Несколько мгновений Уран и Бабарский обдумывали неожиданное предложение, после чего суперкарго покачал головой:

– Спорки не пойдут против местной власти. Терданы ребята резкие: если прознают, что ведьма вскрыла башку директору прокурорской гвардии, – всех порешат.

– Я смогу убедить ведьму нам помочь, – мягко произнес Галилей и снова высунулся наружу: – Ты, главное, рули куда надо, а там я все сделаю.

ИХ быстро обернулся и вопросительно посмотрел на Дюкри, тот пожал плечами и кивнул, показав, что считает идею астролога достойной внимания.

Глава 6, в которой Кира отправляется за покупками, Мерса возвращается домой, у Орнеллы ничего не получается, Арбедалочик нарушает слово, а Помпилио не скрывает своего отношения к терданскому изящному искусству

Глава 6,

в которой Кира отправляется за покупками, Мерса возвращается домой, у Орнеллы ничего не получается, Арбедалочик нарушает слово, а Помпилио не скрывает своего отношения к терданскому изящному искусству

«За время службы у мессера Помпилио мне довелось пережить арест, агрессивную вербовку в межзвездную шпионскую сеть, участие в нескольких воздушных боях, знакомство с Бедокуром – то еще наказание, смею вас уверить, – и похищение. Да, меня уже похищали. Точнее, не меня, а моего доброго друга Павла Гатова, а мы с Бааламестре попали, так сказать, под горячую руку. Но сути дела это не меняет: флер премьеры пропал, теперь я – опытная жертва и знаю, что если меня похитили, значит, я для чего-то нужен и сразу меня не убьют. А значит, в течение первых двух-трех часов бояться нечего. Ну а потом появятся друзья и вытащат меня из передряги. Как я уже сказал, я был опытной жертвой и потому повел себя не так, как ожидали похитители. Я не кричал, не задавал глупых вопросов, не трясся от страха и послушно исполнял приказы. Чем вроде бы немного их разозлил. Полагаю, похитители мне тоже попались опытные и ожидали, что я закричу, начну умолять меня отпустить, спрашивать «за что?», трястись от страха и сопротивляться. Поэтому, когда я, увидев направленный на меня пистолет, молча направился к двери, они слегка опешили. Велели идти быстрее – я пошел, велели сесть в машину – я сел, велели молчать – промолчал. Они понимали, что-то идет не так, но никак не могли взять в толк – что именно. И чтобы вернуть себе уверенность, они меня избили. Ну, если точнее… дали затрещину, а когда я упал и закрыл голову руками – вяло попинали ногами. Нет, не в машине – в комнате, в которую меня грубо втолкнули. Не хочу перехваливать своих похитителей, но действовали они в высшей степени профессионально, сделали все, чтобы напугать меня, не причинив серьезного физического вреда, и не их вина в том, что я не испугался…» из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.