— Хорошо, старший! — поклонился он мне и рванул в тайный проход. Это было уже что-то новенькое, так он меня ещё не называл. Ну да и правильно, наверное, ведь я теперь себя чувствовал намного ближе к нему, чем к остальным магам или, тем более, к церковникам. А раз так, то и будем плясать от этой печки.

Я вновь посмотрел вверх, на холодные, равнодушные и унылые стены и помещения этого монастыря, уже уставшие от своего холода и равнодушия. Посмотрел и понял, что с ними сейчас каши не сваришь, уж слишком они закостенели в своей неправоте, а ещё больше разочарованы в этих злобных и мелких людях, что построили их и поселились между ними, да в тех делах, что творились здесь именем Его.

Разбуженные древними амулетами, они уж и не знали, кому верить, а потому сплотились в тесный кружок, откинули магию и этого мира и магию Единого, потому что она лишь усиливала злобу, копящуюся внутри, да нарушала гармонию. А эти идиоты, с раздражением подумал я, радуются, мол как удачно получилось с амулетами и стенами, никто подлететь не может!

Потом я посмотрел на живущий своей сонной жизнью древний подвал и катакомбы под скалами, и на несчастных домовых, несмело вылезающих сейчас из своих нор и к чему-то с робкой надеждой прислушивающихся. Меня почуяли, дошло наконец до дурака.

— Все сюда! — как можно более уверенно и требовательно приказал им я. — Общий сбор!

— Старший? — донесся до меня вначале неуверенный, а потом всё более усиливающийся гомон множества тоненьких голосков. — Старший пришёл? Старший зовёт? Где-где-где? Где он? Бежим, братия, дождалися!!! Старший зовёт!!!

— Только осторожно! — не в шутку прикрикнул я на них, чтобы сбить опасное сейчас воодушевление. — Сбор тайный! Никто чужой ждать не должен!

— Понятно-понятно-понятно! — услышал я в ответ хор множества голосков. — Тайно-тихо-осторожно! Чужих обманем-закрутим-заворожим! Включай стелс-режим, братия, на дело идём!

Я невольно хрюкнул от этих слов, и тут же охнул от своего неосторожного смеха, вызвавшего боль в правом боку. Она меня чуть отрезвила и заставила задуматься об отце Николае, да где же он сейчас, почему не вижу?

Ещё раз я, закрыв глаза, со всей своей силой потянулся в стороны и вверх, чтобы почувствовать и найти его. Я давил и давил, я свободно зачёрпывал силу у этого древнего подземелья, как из собственного кармана, чёрт, да я вообще не ощущал никаких ограничений, весь мир был со мной заодно! Вернее, одно ограничение было, но только во мне самом. Далин назвал бы это пропускной способностью и правильно бы сделал.

Потихоньку туман отчаяния и неверия, скрывавший магию, вызванный к жизни древними амулетами и который эти чернорясные идиоты принимали за результат собственного хитроумия и ещё как свидетельство собственной правоты, рассеивался. Стены неприветливо смотрели на меня, но лезть выше и в стороны не мешали. Смотри, если хочешь, мы поможем тебе увидеть, как бы говорили они, да только приятного здесь мало, да и было бы на что смотреть. Вон, видишь, человека мучают. И говорят, что так и надо. А мы уж и не знаем, кому верить.