– Прошу прощения, ничего важного, мисс! – пролепетала Мэри, трясущейся рукой прижимая к груди цыплят. – Я всего лишь рассказывала Бриджет… объясняла ей насчет корабля-призрака в гавани, и как священник сказал, что не к добру это все, и сплошная пагуба, и, дескать, стережет его не кто иной, как сам Нечистый… я знаю, что…

– Так вот, Мэри, – резко оборвала ее мисс Хонивуд. – Будьте так добры, перестаньте забивать Бриджет голову подобной чепухой. Нечистый, конечно, славится своими проделками, да только поднять корабль со дна океана не в его силах. И тому, что произошло, есть объяснение. Объяснение всегда существует. Тревожиться нечего – со временем ответ найдется. Я в этом абсолютно не сомневаюсь.

– Да, мисс!

– Бриджет, а вы будьте так добры пропускать россказни Мэри Клинч мимо ушей – уж о чем бы она там ни болтала. Об этом деле она ровным счетом ничего не знает. Вы меня слышите, Бриджет?

– Да, мисс, – неохотно согласилась дева.

– Вот и помалкивайте. И не вздумайте разносить по городу пустые сплетни – вас обеих касается. А то языки так и заходят ходуном, ни дать ни взять колокольцы на овечьем пастбище. Вы меня слышите?

– Да, мисс! – хором отозвались девы.

– Вот и отлично. Разговор окончен.

И они продолжили путь – две горничные, обремененные цыплятами, поспешали по пятам за величественной фигурой мисс Молл. Повсюду царили шум и суета одной из самых оживленных улиц по соседству с доками, в воздухе висела растекающаяся от реки стылая дымка – до тумана она еще не дотягивала. Все дальше и дальше шли эти трое – мимо витрин рыбных лавок, и изготовителей навигационных инструментов, и торговцев судовыми припасами, и торгующих оптом аптекарей и фармацевтов, мимо трактиров и специализирующихся на устрицах закусочных, мимо чайных и пивных, мимо ломбардов, обшарпанных пансионов, моряцких таверн и товарных складов. Повсюду толпились обитатели побережья: лоцманы и шкиперы, рядовые матросы с торговых судов и моряки, дожидающиеся на берегу очередного рейса на половинном жалованье; корабельщики и мастера, изготовляющие паруса; барочники и лодочники; разносчики рыбы с причудливыми головными уборами; тряпичники, носильщики и поденщики; торговец горячей сдобой вовсю трезвонил в колокольчик… Все они толкались по обе стороны грязной улицы, а над самой улицей стоял неумолчный гул: щелкали хлысты, звякала упряжь, громыхали и хлюпали кареты и кебы, поскрипывали телеги и грузовые фургоны, то и дело с грохотом проезжал омнибус.

– Еще раз прошу прощения, мисс, – проговорила Мэри Клинч, возвращаясь к теме спустя несколько минут – ибо Мэри подолгу молчать не умела, даже на шумной городской магистрали, – я всего лишь рассказывала Бриджет, что во всем этом нет ни капельки смысла. Ну, я про мертвого матроса, сами знаете… и про бедного ребятеночка из Саллиной каморки. А ведь с тех пор еще много кого видели: вон, например, голову осужденного, что торчала над Дингерскими воротами. Вы, мисс, наверняка поведали бы нам и еще кое-что, кабы захотели?..