— Им нет цены, Масаи Лайбон.

— Может, мы найдем компромисс. Нельзя ли перенести твою работу на другой материал?

— Нет. Нигде я не врезалась глубже, чем на тысячную долю миллиметра, нет ни одной линии, которую можно разглядеть без специального оборудования. Сделанное мною невозможно перенести или скопировать. — Она помолчала. — Работа такая тонкая, что бивни нельзя даже трогать. Прикосновение твоей руки может уничтожить столетия истории моего народа. Эта гора станет храмом, и всем, кто захочет увидеть мою работу, придется совершить паломничество в эту пещеру, где с помощью особых приспособлений они смогут увидеть плоды моих трудов.

— Очень сожалею, но все это останется лишь в твоих мечтах. Покидая Беламон XI, я заберу бивни с собой.

— Выслушав меня, ты все-таки хочешь взять бивни?

— Да.

— Я не могу этого разрешить, Масаи Лайбон.

— А я не смирюсь с отказом, Глаза-в-огне.

— Ты пришел без оружия.

— Я пришел поговорить… в этот раз.

— Если ты вернешься, я тебя убью.

— Я вернусь, потому что готов рискнуть своей жизнью.

Когда Масаи Лайбон вошел в кабинет посла, тот оторвался от компьютера и мрачно посмотрел на него.

— Два часа тому назад я был готов вышвырнуть вас с планеты.

— Неужели? — Лицо Масаи Лайбона напоминало маску, взгляд не отрывался от снежной белизны за окном кабинета.

— Вы наведывались к Ночной ползунье, известной под именем Глаза-в-огне?

— Да.

— Вам же запретили приходить к ней!

— Я повинуюсь Божьей воле, а не законам Ночных ползунов.