– Пожалуй, мне будет полезно посмотреть на Ральфа, – произнес Дэн.

Эпплтон угрюмо кивнул.

Все, кто работал на базе «Райт-Паттерсон», в один голос заявляли, что не видели госпиталя лучше, чем здесь. Дэн думал иначе. Не изменило его мнения и теперешнее посещение госпиталя. Кроме множества этажей и лабиринта длинных коридоров, Дэн не нашел в нем ничего примечательного. Сотрудники госпиталя не отличались от медперсонала по всей стране – такие же накрахмаленные белоснежные халаты на сестрах, хмурые взгляды врачей, мелькающие штаны санитаров и тихое постукивание колес каталок по полу – никакого отличия от любой другой больницы. Может быть, местный медперсонал отличался от своих гражданских коллег быстротой передвижения по коридорам и большей задумчивостью. Со стороны казалось, что всем медикам госпиталя известна какая-то страшная тайна, которую никто из них ни под какой пыткой не выдаст врагу. Даже на лицах пожилых нянечек была написана решимость стоять до конца. Дэн равнодушно рассматривал стерильно чистые переходы, пропахшие антисептиком и всеми известными в природе лекарствами. Но был в воздухе еще какой-то странный запах, и шел он не от медикаментов, а от чего-то такого, что нельзя увидеть и потрогать, а только ощутить.

Увидев Мартинеса, Дэн сразу догадался, что еще носилось в больничном воздухе, – страх и боль.

Дэн стоял у стекла, отделяющего палату реанимации от остального мира. Расположенные кругом кровати были связаны с жизнью через пульт врачебного контроля, за которым двадцать четыре часа в сутки, переводя взгляд от пациентов на приборы, сидели врач и две медсестры.

В палате находились четыре человека, одним из них был Мартинес.

Подполковник лежал в маске, но даже через желтоватый пластик Дэн увидел, что лицо пилота сильно перекошено. Вся левая часть его представляла собой злую гримасу, угол рта ушел едва ли не к самому уху, обнажив зубы. Дэну показалось, что он видит не человека, а хищного человекоподобного зверя. Левый глаз Мартинеса был закрыт, а налитый кровью правый, в котором, казалось, застыла мука, смотрел на Дэна. Правая рука лежала на одеяле. Дэн видел, как пальцы то сжимаются, то разжимаются, и понял, какие боли сейчас испытывает Мартинес. От жуткого зрелища надвигающейся смерти Дэн поежился.

– Он может говорить? – спросил Дэн, кивая в сторону Мартинеса.

Стоящий рядом с Эпплтоном терапевт-индус Нарликар Чандра печально вздохнул и отрицательно замотал головой.

– Он не говорит, – ответил врач. – И никогда не сможет. Речевая способность потеряна.

– Но она же восстанавливается, – умоляющим голосом произнес Эпплтон.