И, наконец, тысячевековая история борьбы принудила Их встретиться.

— Впервые ты пришел ко мне сам, до этого ты посылал послов…

— Любопытно взглянуть и на тебя, ведь ты не существуешь в Бытие, а присутствуешь лишь в мыслях и помыслах людей.

— Ты не прав. Создав Бытие, Небеса, чьим сыном и воплощением ты являешься, создали и Небытие, являющееся моей сущностью. Мир раскололся, и мироздание дало трещину. Она расширяется нашими совместными вольными и невольными стараниями, и процесс этот не бесконечен. Все может обратиться в Ничто.

— Да, я и думаю, нам есть, о чем поговорить напрямую и есть, что обсудить. Зачем ты пытаешься меня погубить?

— Я не могу сосуществовать с тобой в одном мире.

— Так выбери себе другой мир, их неисчислимое множество.

— Это невозможно. Ты же знаешь, что я принципиально не соглашусь ни с одной из твоих позиций. Мы полные антиподы и бессмысленно вести речь о каком-то согласии или даже соглашении. Я по-прежнему буду делать все, чтобы уничтожить тебя и стереть твое имя в истории.

— Но это не значит, что я этого хочу и сделаю это, — подумал далее Воланд, а вслух пафосно произнес, — ты не победишь меня никогда, Галилеянин!

— Я не борюсь с тобой, я противоборствую рождаемому тобой злу. И я не говорю о соглашении. Небесам угодно, чтобы во всем было равное число плюсов и минусов. Твоя миссия бессмысленна. Уничтожив меня, ты поселишь на земле одно зло, и тебе не с кем будет враждовать. Земля же — погибнет, и ты не сможешь больше никого смущать и совращать. Ты выиграешь не у меня, а у себя, то есть, проиграешь в нашей бесконечной игре.

— Поверь, я умею проигрывать. Но это не игра — нам двоим не место на Земле. Это предначертано высшими силами.

— Ты идешь вверх по лестнице, ведущей вниз. Этот путь не приведет тебя никуда.

— Зато ты идешь вниз по лестнице, ведущей вверх, — парировал Воланд, — и твой путь также бессмысленен.

— Отпусти на волю заблудшие души твоих темных слуг. Они достаточно послужили тебе. Их души раздираются и стремятся к успокоению. Я отпущу им грехи и дам покой.

— Ты говоришь о невозможном. Ты уже не любишь людей, после их падения. Зачем же тебе заботиться о них? К тому же, они не люди и никогда ими не были, поэтому у них нет и не может быть того, что ты именуешь греховным.

— Я не отказался от людей, а простил их и отпустил им все их грехи. На кресте я прожил жизнь человеческую и понял людей. Я знаю, кем были твои слуги. И кем был ты. Ты ведь не всегда служил Злу.

— Ты не можешь этого знать, хотя бы потому, что даже я этого не знаю.

— Тогда послушай одну давнюю историю… Когда-то, во тьме веков, на Небесах, среди прочих ангелов, находился и сын красавицы Зари, с рождения несший на себе печать совершенства, полноты мудрости и венца красоты. Зная об этом и возгордившись, однажды, он вознесся над другими и прокричал, что будет выше звезд небесных и вознесет туда престол свой, став подобием Всевышнего, а, может быть и заменив его. За свою гордыню он был низринут Небесами на Землю. И не один, поскольку успел увлечь за собой часть воинства небесного…