* * *

Прежде чем что-то почувствовать, Андрей механически сжал кулак и кинул его вперед. Только после этого ему удалось открыть глаза. Близко над лицом нависал замутненный свод, в районе пояса колпак был пробит. Плотный туман, наполнявший капсулу, выходил в отверстие, как дым в печную трубу.

Андрей поднял вторую руку и уперся в крышку коленями. Поверхность затрещала и осыпалась в ложе грудой тяжелых осколков. Белесый газ развеялся, дышать стало легче. Впрочем, разве до этого он дышал? Он выбрался из ком-капсулы и, ужасаясь хрусту под ребрами, расправил плечи. Воздух вошел в легкие с надсадным свистом. Подержав его в себе, как затяжку сигаретного дыма, Андрей выдохнул и попробовал присесть. Колени тоже хрустели, да так громко, что, казалось, не услышит лишь мертвый. Он пересчитал гробы с заиндевевшими изнутри крышками: вместе с его собственным, стоявшим с самого края, получилось ровно тридцать. Двадцать одна капсула была закрыта, в них кто-то спал. Офицеры Миссии возвращались домой – возможно, с чувством выполненного долга, возможно, с какими-то другими чувствами.

Первую крышку Андрей разбил кулаком, вторую – открытой ладонью. Третью и четвертую – снова кулаком и ладонью, но уже сменив руку. Организм еще не вполне проснулся, и кожа заживала медленно. О костях он даже не думал, просто сказал себе, что боли нет, и двинулся дальше. Локти, левый и правый – еще две капсулы разгерметизированы, еще два тела вздрогнули и скрючились, занимая позу эмбриона. Редко у кого хватало сил на вторую конвульсию: теплый воздух с высоким содержанием кислорода убивал спящих мгновенно. Андрей шел вдоль ряда камер, круша колпаки и попутно разогреваясь. Предплечья были изодраны, но работы оставалось еще много, и он не позволял себе медлить. Сирены он так и не дождался, хотя был уверен, что сигнал тревоги летная смена уже получила.

Он почти закончил, когда в отсеке появились двое: Стив и с ним кто-то еще. Одновременно начал закрываться проход. Сверху в него вползала переборка – видимо, аварийная, толщиной сантиметров в двадцать.

Андрей, не отдавая себе отчета, встретил гадов прямыми пальцами. Ногти вытянулись, как резаки, и, проткнув униформу, погрузились в плоть. Это только слова – что кровь у гадов холодная. Горячая она, горячая.

Стряхнув тела, Андрей вернулся, разбил последние капсулы и только потом рассмотрел свои руки. Фаланги вновь сгибались, а стальных когтей словно и не бывало.

Переборка опускалась медленно, однако она все же успела закрыть выход на три четверти. Пока Андрей добежал, она опустилась так, что под ней едва могла пройти голова. Он распластался на полу, но за это время расстояние до нижнего края снова уменьшилось.