– А у нас ведь… могло… получиться. Но ты… такой глупый… Гаррет. Глупый и упрямый.

Не знаю, как насчет упрямства, но глупостей я совершил в избытке. И никак не могу остановиться.

Кливер тихо уходил из жизни. Это, учитывая его прошлое, было неправильно. По справедливости он заслуживал долгой и мучительной смерти от рака, а не тихого исчезновения в небытие, как сейчас. Обе мои руки были захвачены, но я не очень старался вырваться. У меня хватало сочувствия и понимания того, что происходит в уме Кливера. Несмотря на переломанные кости, он тянул меня к себе. Ближе… ближе…

Озарение пришло само по себе, как бы со стороны, и не вызвало потрясения. Это создание, отчаянно цепляющееся за меня в последнем человеческом контакте, не было мужчиной.

Я держал ее в руках, нашептывая:

– Любимая, – а она продолжала повторять, как все замечательно у нас могло получиться.

Я ошибался с самого начала. Но так же ошибался и весь Танфер. Ошибался в прошлом и настоящем, заблуждались высшие классы и низы. Мы все видели только то, что были приучены видеть. И в своем безумии она пользовалась этой слепотой.

Никогда, никогда не существовало малорослого отвратительного злодея по имени Грэндж Кливер. Никогда!

Я заплакал, потому что понимал, через какой ад пришлось ей пройти, чтобы создать Грэнджа Кливера.

Вы не можете не рыдать, зная о той боли, которую испытал ребенок, когда вам приходится уничтожать чудовище, которое он из себя создал.

77

77

Там, в Бледсо, я потерял Чэс. Не знаю, почему. Возможно, в силу того, что подсознательно, на уровне эмоций она обвиняла меня в смерти своего отца. Ее медицинского искусства оказалось недостаточно. Почему-то магические силы в ту ночь не сработали.

* * *

Остаток ночи выдался для меня очень трудным. Похоже, все, кто слышал обо мне или Грэндже Кливере, желали узнать подробности. Я страшно обрадовался, когда возник Шустер.

Толпа вокруг меня испарилась – он настоящий маг, этот Шустер.

* * *

– Вот видите, Гаррет, все разрешилось наилучшим образом, – сказал мне полковник Туп. Я вновь навестил его, после того как мне дали дозреть десять часов в камере. И отсидел я там вместе с Попкой-Дураком.

– На этот раз не так уж и много трупов, – продолжил он, выжидательно поглядывая на меня.

Я не стал его разочаровывать и все рассказал, стараясь не обременять его лишними деталями. Полковник не очень заинтересовался – все его внимание целиком было поглощено расовыми бунтами.