Вслед за «Совами» выступили «Москиты», «Скорпион», «Горчичник» и еще с десяток телеватаг. На клуб обрушился вихрь острокритических репортажей, дискуссий, телезаседален.

Телевизионный тайфунчик продолжался с неделю и был подавлен объединенными усилиями нескольких клубов, к которым обратились за помощью избиваемые своличи. В Директорат роботов Астры была послана жалоба на «безответственных телеболтунов, подрывающих своими клеветническими измышлениями самый институт элитарных учреждений», и Директорат, обсудив жалобу, направил предводителям телеватаг пред-писалку, рекомендующую «смягчить тон высказываний в адрес Особо Значительных Персон».

Ослушаться верховного органа власти эфирные витязи не посмели и поэтому, побушевав еще немного, утихомирились.

Лаки впал в уныние. Телевизионный тайфунчик обозлил мудрил, о звании четвертьметра теперь и мечтать не приходилось. На Бубу надежды тоже были плохи. Правда, он хорохорился, говорил, что плевать хотел на Директорат, что еще «всыплет этому старичью». Может, и всыпал бы, да что толку! Изменить результаты голосования он все равно уже не смог бы.

В клубе как-то сразу погас интерес к мятежному изобретателю. Зига в упор его не замечал, рассерженные мудрилы и слышать о нем не хотели, а стажеры, трусливый народ, видя, что Лаки безнадежно проиграл, отвернулись от него. Даже тупица Хари Патиссон заважничал. Как же! Он был теперь четвертьметр, владелец экспериментариума, и, встречаясь с Лаки, говорил с ним хамски снисходительным тоном, как старший с младшим.

Вот кто ни на минуту не забывал о существовании Лаки, так это Рабик Тушка. Не раз, бывая в экспе-риментариуме, Лаки натыкался на его злобный, полный ненависти взгляд. То ли Рабик узнал откуда-то о проделке Бубы, то ли по причине перенесенного из-за Лаки унижения, но ненавидел он его теперь лютой ненавистью. От Рабика можно было ждать большой пакости…

«Бросить все и улететь к головоногим в созвездие Паука?» — размышлял Лаки, лежа у себя дома на кушетке и глядя без смысла на телестену, где в этот момент разыгрывалась очередная космическая баталия. Он уже несколько дней не ездил в клуб и все думал, как жить дальше. После тайфунчика в другой клуб его побоятся принимать, а оставаться всю жизнь стажером, имея талант, — нет, такая участь не для него! «Лететь, лететь… — убеждал себя Лаки, — головоногие не такая дрянь, как люди, они оценят курнакин…».

— К вам пришел господин Маги Глобус. Прикажете принять? — послышался над ухом голос робота Бимса.

Лаки хмуро покосился на слугу.

— Что ты мелешь? Какой еще Маги Глобус?