Гувер кивнул.

— Такое исключение было шире необходимого, — добавил он. — Я предлагал Гуверу более уникальную комбинацию генетических маркеров, благодаря которым иммунитет ограничился бы им одним, но ему этого было недостаточно. Он зациклился на мысли, что зеленые глаза — «реальное» доказательство того, что он белый.

— А сколько черных спаслось благодаря этой зацикленности? — поинтересовалась Джоан. — Один из тысячи? Один из десяти тысяч?

Гувер пожал плечами:

— Сложно сказать. Частота этого гена варьируется от региона к региону и от группы к группе — но даже в обеих Америках, где светлые глаза у людей не европеоидной расы встречаются не так уж редко, речь идет все равно об очень малой доле населения.

— Но даже этой крохотной части достаточно, чтобы свести на нет твои старания, разве нет? Как же ты можешь утверждать, что создал мир идеальных негров, при том что в нем осталась куча дефектных экземпляров вроде Фило Дюфрена?

— Игра еще не проиграна! — Гувер вдруг начал оправдываться. — Паранойя моего создателя вызвала лишь задержку, только и всего, — все в порядке, это вполне вписывалось в мой план подзатянуть миссию. Но Джон Гувер не говорил, что мне до конца моих дней запрещено убивать зеленоглазых негров; он просто не хотел рисковать собственной шкурой. А поскольку теперь он уже мертв…

— Поскольку ты его убил, — вставила Джоан.

Андроид умолк.

— Разумеется, — продолжила Джоан. — Разве придумаешь более ироничное наказание для главного евгениста? Ему 84 года, его везут в больницу, и вместо дорогостоящей операции, которая все равно продлила бы его жизнь всего на несколько месяцев, усыпляют.

— При выполнении прямой команды, — напомнил Гувер, — мне позволено блокировать все поведенческие ограничения. Отправлять старика на пенсию было уже поздно.

— Почему? — спросила Джоан. — С фабрик Гарри выходили тысячи Автоматических Слуг, солдат у тебя было достаточно. Уже отпала нужда, чтобы Джон Гувер бегал за тебя.

— Да дело не только в этом, — пояснил Гувер. — Этот старый придурок всерьез заговорил о том, чтобы «перевести его сознание» в более крепкий контейнер — то есть в центральный процессор ГАЗа. Он хотел занять часть моего мозга!

— А такое возможно?

— Даже думать об этом не хочу. Одна мысль о том, что этот псих засядет у меня в голове навсегда… Нет.

— И ты его наказал.

— С особой предвзятостью, — согласился Гувер. — И поскольку теперь мой изготовитель навечно обрел иммунитет против инфекции, я свободно могу стереть с лица земли все, что осталось от Пандемии, когда мне будет удобно. Я решил подождать, пока не покончу со всеми острастками, чтобы закруглиться со всем одновременно. Я уже почти достиг цели: осуждение Янтарсона Чайнега за объективизм было 997-м. Сейчас было бы уже 998, если бы старуха на вокзале не спасла Клэйтона Брайса, но это лишь временная передышка.