— Систему глючит, — сказал капитан Бейкер. — Саранча?
Серафина кивнула.
— Вы уверены, что тут безопасно? — спросила она; в помещении было много темных углов.
— Может, и нет, — сказал капитан. — Поднимемся на мостик. Соберем всех здравомыслящих людей и…
Погас свет, мониторы тоже. С визгом жарилась аппаратура, щелкали предохранители, затем настала темная тишина, нарушаемая лишь предсмертным хрипом «Сьерры Миттеран».
А — и еще один звук… равномерное
—
За пусковой установкой «Диких Свечей», сидя на корточках, словно Будда под священным деревом, их поджидал Трубадур Пенсиас.
— Здоро́во! — сказал он.
— Но… — Серафина посмотрела через плечо; изнутри доносилась пальба.
— Это капитан? — спросил Пенсиас. — В кого он стреляет?
— В вас, — сказала Серафина.
— Наверное, я долбанул его по башке сильнее, чем собирался. — Носком ботинка Пенсиас прижал саранчу, ползавшую по палубе; насекомое попыталось бить крылышками, но ее моторчик на батарейке зажужжал и беспомощно защелкал.
Двадцать Девять Названий сжал руку Серафины и заскользил ногой назад, к люку за спиной.
— Слушай, эскимос, — сказал Пенсиас, наблюдая за ним через третий глаз прицела винтовки. — Закрой-ка дверь, пока я не решил, что буду убивать вас медленно. — От палубы отрикошетил предупредительный выстрел. —
— Вы собираетесь нас пристрелить? — сказала Серафина.
— Ну да.