— Да, она была одной из самых лучших учениц.
Холмс улыбнулся.
— Тогда нужно выяснить, кто шел за ней по пятам и кому она мешала в продвижении вперед. Нужно найти ученицу номер два.
В ежегоднике средней школы оказалась только одна фотография — официальный снимок ученицы, произносящей речь на выпускном вечере 1970 года. Лорена Хаас, полнощекая девушка в очках с толстыми стеклами и высокой прической в стиле 60-х походила на тихую зубрилу, которая сидит в углу класса и на которую никто ни разу не обратил внимания за все двенадцать лет. Из бывших одноклассников ее почти никто не помнил, а если и вспоминал, то называл тихой, скромной и задумчивой. И только одна женщина знала, что Лорена живет где-то на востоке и работает водителем.
— Может, Лорена и ненавидела Кимберли, — сказала ее бывшая одноклассница, — но никаких причин ее убивать у нее не было.
Холмс ответил на это улыбкой.
— Зависть, — сказал он мне, — возможно, самое разрушительное из всех человеческих чувств.
Какими бы ни были ее мотивы, все факты свидетельствовали против Лорены Хаас. Не прошло и дня, как мы обнаружили летную лицензию на ее имя, услышали ее голос в записях аэродиспетчеров и на основании этого определили все ее псевдонимы. Мы даже нашли доказательства ее причастности ко всем жертвам — она возила их в арендуемых лимузинах.
После такого продвижения дело было передано в ФБР, хотя бригаде по расследованию убийств полицейского управления Санта-Лючии будет оказана должная честь. ФБР нашло Лорену в округе Колумбия, где она проживала под именем Ким Мери. Перед тем как официально предъявлять ей обвинение, в пятницу утром ее доставили в Сан-Франциско для допроса.
Холмс настоял на том, чтобы встретиться с нею. Для этого пришлось похлопотать шефу. Наконец слава Холмса пересилила все доводы против, и Холмс смог поговорить с Хаас наедине.
Он попросил меня сопровождать его. Я устал исполнять роль Уотсона. С тех пор как появился Холмс, я все время играл вторую скрипку. Мне на самом деле было наплевать, почему Лорена Хаас убила кучу знаменитостей и свою бывшую школьную соперницу. Меня уже назначили расследовать убийство (или самоубийство), которое произошло этим утром, — случай вроде бы легкий, но требующий долгой бумажной волокиты.
Я все еще протестовал, когда мы поднимались по ступенькам управления ФБР в Сан-Франциско, где проводились допросы.
— Того материала что мы собрали, достаточно для возбуждения уголовного дела, Холмс, — сказал я. — Незачем говорить с этой полоумной.
Я спорил целый день. Холмс сначала просто отмахивался от меня, но теперь остановился на верхней ступеньке и посмотрел на меня сверху вниз. Сейчас он выглядел выше, и я осознал, какой у него на самом деле грозный вид, независимо от столетия.