– Женщина, кто же еще. Которая к тебе ходит.

Алексей чуть склонил голову набок. Вот оно, шило из мешка…

– Откуда взято, теть Вера?

– Ох, Леша… Ну не слепая же я. И все понимаю. Ты молодой еще совсем, чего жизнь зря засушивать? Мне главное, чтобы она Юленьку любила, не обижала…

– Так, давай все по порядку, – Чекалов уселся на стул. – Женщина, говоришь… Аргументы?

– Ну зачем ты так, Леша… – Вера Николаевна явно расстроилась. – Я к тебе и Юленьке всей душой, а ты… Сказки рассказываешь, будто чай из двух чашек пьешь, и прочее. Не знаю, правда, отчего она платья покойной все примеряет, как-то ненормально это…

Она вздохнула.

– Все я понимаю, Лешенька. Оттого и домик в деревне не продавай и прочее все… Я ж не в претензии. Как скажешь, уеду, и живите счастливо… об одном только и попрошу – Юленьку потом привозите, хоть иногда…

Она всхлипнула.

– Как хоть звать-то ее?

Алексей плотно сжал губы. Что ж, когда-то и этот разговор должен был произойти. Отшутиться? Теперь уже не выйдет, пожалуй. А если сказать правду…

А, будь что будет!

– Так… – Алексей почти насильно усадил Веру Николаевну на диван, сам сел напротив, верхом на стуле, обхватив спинку руками. – А если я скажу, что кроме Юльки нет у меня никакой другой женщины? Да, я именно Юлию Семеновну Чекалову имею в виду.

Пожилая женщина в ответ растерянно моргнула.

– Я не вру, теть Вера, – он наклонился вперед, вглядываясь ей в зрачки. – Ты уверена, что ко мне приходит именно живая женщина?

В глазах Веры Николаевны протаял мистический ужас.

– Господи… Лешенька…

Нет, так не пойдет, сокрушенно подумал Алексей. Хватит в доме и одного сумасшедшего.

– Да покинут тебя ненужные страхи, – ровным механическим голосом произнес он, привычно вызывая внутри чувство раздвоения, превращающее заодно весь мир в набор стеклянных игрушек. – Все будет хорошо.

Пожилая женщина шумно выдохнула воздух.