— Значит, не все думают, что распечатка была розыгрышем?

— Нет, не все. Кое-кто там считает своим долгом рассматривать всерьез любую версию. Может быть, там таких даже слишком много.

— Ты как будто не слишком огорчен.

— Огорчен? Нет. Я получаю пособие по безработице. И не забудь, я богат. Нет, пойми меня правильно, работать в Управлении было интересно. И важно. Нам нужен доступ во все эти закрытые базы данных, и мне нравилось то, чем я там занимался. А то, что я угодил бы в военную тюрьму Ливенуорт, если бы попался, только добавляло остроты. — Он приложил мундштук к губам и смочил его слюной. — Я там пристрастился к картам, этого мне будет не хватать. И все-таки… — Он пожал плечами. — То, что я с этим покончил, тоже хорошо. Можно будет попробовать что-нибудь новенькое. Может быть, снова пойти в корректировщики.

Он сыграл до-мажорную гамму.

— Или обзавестись семьей? — спросила Сара.

Кларнет издал пронзительное верхнее «фа». Ред опустил инструмент и принялся разглядывать мундштук.

— Значит, ты про это знаешь.

Это был не вопрос, а констатация факта.

— Статья девятнадцатая, — сказала она.

— Ну да, — проворчал он.

— И как ты собираешься… ну, ее исполнить?

— Я же тебе говорил — я строптив и непокорен. Не люблю чувствовать себя связанным.

Он покосился на потолок.

— Интересно было бы знать, нет ли у меня где-нибудь незаконных детишек. Может, это их удовлетворит.

Он посмотрел на нее.

— Между прочим, статья девятнадцатая относится и к тебе. Ты теперь одна из наших Сестер.

— Угу. Босоногая и вечно беременная. Всю жизнь только об этом и мечтала. Машина по производству детишек для Утопии.

— Да перестань, что за цинизм? — Он помолчал, потом начал совсем другим тоном: — Скажи мне вот что. Представь себе, что ты взялась организовать группу для конструирования будущего. Как бы ты добивалась, чтобы все действовали осторожно и ответственно?

— Ну, я вербовала бы только таких, у кого есть чувство ответственности перед обществом.