— Мы с ней не…

Дуло пистолета снова поднялось.

— Я, кажется, велела тебе заткнуться. Председателя надо слушаться. Я в точности знаю, что ты ей говорил. У меня есть собственные уши в твоем доме.

Отчаяние заставило его продолжать:

— Тогда ты знаешь, что я никогда не говорил…

— Конечно, не говорил. Ты никогда ничего не говоришь. Ты единственный человек из всех, кого я знаю, который объясняется исключительно намеками.

— Она холодно усмехнулась. — Рассказать тебе, как она орала, когда Джед ее допрашивал? Жалко было смотреть. При виде крови она совсем потеряла голову. Но кому нужны все десять пальцев? Она вопила, рыдала, она предлагала перейти на мою сторону и предать тебя. Но ей это не помогло. Мне от нее нужна была только информация. Сама она мне ни к чему. Кто доверится предателю?

Кеннисон почувствовал, что страх и отчаяние понемногу сменяет гнев. Сестра Пейдж была его соперницей. Но когда она пошла к Вейл, она действовала на его стороне. Он чувствовал за нее ответственность.

— Что вы с ней сделали?

— Не будь идиотом. Ты же знаешь, что в машине нашли тело.

— Она была… — «Обугленные останки; руки, пригоревшие к рулю; широко раскрытый рот — хотела крикнуть, но не успела…» — Она была в сознании, когда это случилось?

— О, конечно.

Вейл никогда не страдала сентиментальностью. Конечно, ее жертвы должны были знать. Иначе пропала бы половина удовольствия. Ей мало просто убрать человека. Нужно сделать это жестоко. Кеннисон про себя проклял ее. И ее мать тоже: если бы сна воспитала Женевьеву иначе… «Ну ладно. Думай о том, что происходит, Дэниел. Думай. Возможно, времени на раздумье у тебя осталось совсем немного».

— Она видела, как мы присоединяли провода к взрывному устройству, — сказала Вейл. — Джед даже объяснил ей, как оно устроено и как должно сработать. О, как она корчилась и извивалась! Но ремень безопасности был приварен наглухо. Я так и вижу, какие у нее были глаза, когда я помахала ей на прощание.

Кеннисону очень хотелось сказать ей, что она страшная женщина, но он стиснул зубы и не произнес ни звука. Он попытался представить себе, что чувствовала Пейдж, привязанная в автомобиле, знающая, что ее ждет, но бессильная что-нибудь сделать.

Но Вейл все же прочла что-то в его лице.

— А что, когда это делаешь чужими руками, разве что-нибудь меняется? Разве ты лучше меня только потому, что всегда нанимал кого-то, чтобы тот нанял еще кого-то, чтобы тот это сделал?

Она расхохоталась, поглядела мимо него на труп в кресле и задумалась.

— А эта свинья, с которой ты так любил развлекаться, совсем не визжала. Надо отдать ей должное. Она понимала, что это ни к чему. Ее я могла бы использовать.