Я слушала Саню и думала: боже мой, какой я была идиоткой прошлой ночью… нет, не тогда… а потом, когда лежала и злилась, что он меня разбудил, и боялась к нему прикоснуться… потому что сейчас мне было жутко даже его слушать, не то что каждую ночь переживать это заново.

Но я заставляла себя не отводить глаз, не позволять себе ни сочувственных, ни испуганных, но равно фальшивых ахов, и сигарета в пальцах действительно здорово помогала… А в голове вертелся, сам собой складываясь, обещанный Сане стих; руки так и чесались схватить карандаш и поскорее записать звенящие строчки, пока они не выветрились вместе с дымом…

И только когда парень уткнулся взглядом в стол, а ободренные тишиной тени снова начали выползать из углов, я негромко спросила:

— Сань, а когда ты был… ну, там… ты хотел вернуться?

— Вернуться? — криво усмехнулся он. — Сильно неподходящее слово. Выбраться из ада — уже лучше. Но по большей части я хотел просто остаться в живых. Дотянуть… дожить. Не до дембеля — хотя бы до рассвета. Знаешь, Лен, это иногда чертовски много значит: суметь дожить до рассвета. Ну и вот… вернулся. Только иногда… особенно по ночам… часто… мне кажется, что вернулось лишь тело, а душа — душа по-прежнему там. Ад, Ленка, он так просто не отпускает.

Я мягко накрыла его ладонь своей.

— Так возвращайся, Сань. Я очень тебя жду.

Парень забычковал сигарету, точнее — размазал ее по пепельнице, до того его трясло.

— Ждала уже одна такая…

Но ладонь не убрал.

Глава 9

Глава 9

Кажется, что твои дела хуже некуда? Заведи мужчину — а потом избавься от него!

Женщина подумает одно, скажет другое, сделает третье и обвинит тебя в четвертом!

Сегодня я проснулся первым — Леночка еще спала, доверчиво пристроив голову у меня на груди. Нет, после ночного разговора сил у нас осталось только на подняться в комнату и, не раздеваясь, рухнуть на кровать… Но чем дольше я смотрел на Лену, тем отчетливее понимал: никого ближе нее у меня на этом свете нет… да никогда и не было.