Рядом с нами что-то гулко ухнуло, подняв целую тучу пыли. Кусок штукатурки… здоровый…

— Хрен с ним — с тобой что?!

— Я тоже… почти в порядке, кха-кха-кха… Лен?

— ЧТО?!

— Беги отсюда!

Девушка на миг отстранилась — разобрать выражение ее лица сквозь дымовое марево мне не удалось, — а потом решительно вцепилась в мой ватник.

— А раз в порядке — тогда вставай!

— Уходи живо, дура! Оба сдохнем. Ну же… …! И мать твою растак! Ленка! Вали на хрен! …! Да, …, я тебя сейчас сам урою, если не уйдешь!

Были бы силы… ох, я б тебя так пнул… пулей бы из этого подвала улетела!

— Ага, — задумчиво сказала Леночка. — Ну что ж…

И… легла рядом со мной, прямо в кровь и мусор.

— Эй, ты чего?!

— И жили они долго и счастливо… — пробормотала девушка, уставившись в потолок. — И умерли в один день… Сань, я тебя не брошу.

Дом гулко застонал, одна из труб обломилась у выходящего из стены основания и с грохотом уронила конец на пол.

Лена закрыла глаза и прикусила губу, но даже не шелохнулась. Вот же послал господь блондинку в любимые женщины, тоскливо подумал я. Ведь в самом деле не уйдет…

— … хрен с тобой… помоги ватник содрать!

Девушка тут же вскочила и начала трясущимися руками расстегивать на мне пуговицы.

— Все… давай, приподнимись немного…

— Сейчас… — В следующую секунду в руках у Лены остался изорванный осколками ватник, а орущий во весь голос от боли Саня Топляков снова оказался на полу.

— Ой, Сань, прости, пожалуйста… — не на шутку перепугалась девушка.