– Когда это случилось? – мягко спросил Вага.
– Два года…
Он представил себе лодку под парусом, низкое небо, проливной дождь, качающиеся вокруг холмы волн. И путь в неизвестность. И все хотели жить… Он решил больше не расспрашивать. Как бы там ни было, она выжила, и, стало быть, права. Двух лет ей хватило, чтобы натурализоваться. По крайней мере, изъясняется она вполне вразумительно.
– Скажи что-нибудь на своем языке, – вдруг попросил он.
Наоми повиновалась. Среди мягких звуков незнакомой речи Вага расслышал свое имя.
– Переведи. Впрочем, нет… Не надо.
– Вдруг я сказала, то, что вам не понравится, и вы боитесь рассердиться! – она улыбнулась. Вага против воли, улыбнулся в ответ.
– Ты устала. Сейчас тебя проводят отдыхать. Женщины любят красивые вещицы. Что тебе подарить?
Наоми улыбнулась еще шире.
– Маленькое зеркало. Вот такое, – она показала жестом, что зеркало должно умещаться в ладони.
Он молча взглянул на помощника. Тот все слышал и понимающе кивнул. Минуло не больше пяти минут, как желание Наоми исполнилось. Наоми поднесла к лицу овальное зеркальце в золотой рамке, но, казалось, не вглядывалась в отражение, а просто любовалась подарком. Вдруг лицо ее застыло.
Вага так и не поймал момент, когда она подалась вперед, вытянув руки. От сильного толчка в грудь он опрокинулся навзничь. Звук, как от лопнувшей струны, свист, удар воздуха в лицо и еще один удар, глухой, мягкий. Все произошло сразу. Послышался чей-то хрип.
Вага перекатился на живот. Сердце оглушительно билось, в то же время мысли в голове вспыхивали четкие, ясные. Он почувствовал прилив сил. Подняв голову, увидел своего помощника. Разинутый рот, выкатившиеся глаза. В груди торчит хвост короткой стальной стрелы. Колени раненого подогнулись, и он повалился набок. Из спины выглядывал окровавленный наконечник.
В дальнем конце зала слышалась возня, вскрики. Вага приподнялся. Наоми лежала рядом, не поднимая головы.
– Живым! – заревел он. – Живым брать!!
Вокруг его ложа выстроилась охрана со щитами.
– Вставай.