— Все так, — резко развернувшись к Курту и едва не слетев с табурета, согласился Бруно. — А о чем это могло бы говорить?

Он не ответил, неторопливо прошагав к столу и опершись о него ладонями, и замер, глядя в стену; Ланц молчал.

— Стало быть, так, — собственный голос показался мертвым, когда Курт заговорил — медленно, тихо, точно боясь разбудить спящего рядом человека или спугнуть присевшую на плечо птицу. — Переписчик Отто Рицлер был связан с Филиппом Шлагом. Филипп Шлаг умер странно, за полгода до этого порвав всяческие отношения с женщинами, от коих прежде не бегал. Кто-то настроил его на поиск книг теософского содержания. Conclusio[133]. в данный момент в поле нашего зрения есть единственный человек, склонный к мистике, знакомый с обоими покойными и, судя по случившемуся со мною, способный на сверхобычные действия.

— Ты что — всерьез?.. — проронил Бруно тихо; он продолжал, словно не слыша, сквозь болезненную улыбку:

— Осматривая комнату Шлага, я подумал, что он неаккуратен, и совершенно не подумал о том, что неряху не изберут секретарем ректора. Теперь можно взглянуть на это иначе. Одежда, разбросанная как попало, светильник, стоящий на окне, беспорядок в шкафу… Когда весь дом уснул, этим светильником был подан сигнал. «Подойди к двери»; там, на окне, Шлаг его и оставил — ему в тот вечер было просто не до того, чтобы думать о порядке. Спуститься и снять засов так, чтобы этого никто не услышал — пустяки. Свет более не зажигался. Одежда бросалась, куда придется…

— А беспорядок в шкафу, — тихо докончил Ланц, — появился оттого, что она искала переписи?

— Вероятно, Шлаг стал вести себя слишком опасно, — продолжил Курт тяжело. — Слишком многие стали обращать внимание на его странности. Возможно, он не выдержал и проболтался ей о том, что приготовил подарок — «Трактат о любви» Симона Грека в украшенном окладе. Вот для чего это бессмысленное затратное дело. Подношение женщине. Это часто бывает бессмысленным и затратным. Возможно, именно его она и искала. Возможно, прочие переписи она унесла тоже, и наверняка уничтожила. Или же он изначально заказывал их не для себя, и сегодня мы найдем их. Или же не найдем — если списки книг и делались для нее, она могла уничтожить их, когда началось наше расследование…

— За уши притянуто, — не слишком убежденно возразил во всеобщей тишине Бруно, опасливо спускаясь на пол. — Что за инквизиторская манера — cuncta in deterius trahere[134]? Из-за пары словарей такие выводы?