— Тени… — повторил Курт отстраненно, передернувшись.

Тени…

Кошки — это армия темной жрицы, в этом нет сомнений; однако тени, живые тени… Даже его познаний хватало на то, чтоб ощутить различие между силой Маргарет и тем, что вплетал в ее слова безликий колдун. Вот почему тот не повторил своей попытки, вот чем был он занят; знать бы это тогда, в ту минуту — и вместо того, чтоб пытаться устранить источник его средств и связей, можно было бы практически безнаказанно убить его самого…

— Спасибо, что спросили, — чуть слышно вклинился кардинал. — Я тоже в полном порядке.

— Боже, — спохватился Райзе, — простите, ваше высокопреосвященство. Вы ранены?

— Да, — кивнул тот, глядя на свою левую руку, точно на неведомо откуда взявшееся, чуждое собственному телу дополнение; Густав выпустил плечо Курта, пересев ближе к кардиналу, и осторожно ощупал его запястье.

Кисть руки Сфорца напоминала лапу мертвой птицы — скрюченную, сухую; Райзе переглянулся с Керном, и тот предположил нерешительно:

— Быть может, просто онемение… после отпустит…

— Не отпустит, — равнодушно отмахнулся здоровой рукой кардинал. — Сердце сдюжило — и то утешает, но хорошим instructor’ом мне теперь уже не быть.

— Он пытался проделать то же самое и со мной, — тихо произнес Курт. — Почему у него не вышло?

— Потому что к твоему прикрытию привлекли едва не весь выпуск особого курса прошлого года, — откликнулся кардинал, прикрыв глаза и откинувшись к стене спиною. — И целиком абиссус[193].

— Целиком — что? — уточнил Ланц; Курт вздохнул, глядя в пол.

— Мы так называли монастырь, — пояснил он негромко, — куда переводят тех, кто отчислен из академии или тех, кто честно выучился, но работать по каким-то причинам не смог; мы наивно полагали, что наставники об этом прозвании не знают… Ходили слухи, что братия этого монастыря — вся сплошь праведники. Значит, не слухи? — уточнил он; кардинал, вновь предавшись созерцанию своей ладони, через силу улыбнулся:

— Не сплошь, разумеется, и не лишь только праведники, однако силы их молений за тебя хватило, как видишь. Подробности после, Гессе. Во-первых, стоило бы для начала покинуть сие премерзкое место, а во-вторых, многое из того, о чем ты спросишь, столь секретно, что даже для ушей майстера обер-инквизитора не назначено. В-третьих, — хмуро добавил он, вперив требовательный взгляд в Райзе, — кто-нибудь, наконец, забинтует моего курсанта?

Тот послушно выпустил похолодевшую скорченную руку кардинала, пересев снова к Курту, а Ланц со вздохом отошел в сторону, и утихшая было суета вновь завертелась вокруг.