— Дмитрий, — прервал меня Кравченко. — Неужели вы не понимаете, что размеры корабля должны быть таковыми, чтоб ни одна установка НАСА не смогла его засечь? Места будет впритык. Для десяти контейнеров и двух человек. Все. Мы платим очень большие деньги. Думаю, они являются вполне адекватной компенсацией всем неудобствам. Не так ли?

Я неуверенно кивнул.

— Вот и хорошо. Сейчас познакомлю вас с Вальпером.

Двери плавно разъехались, и в кабинет вошел высокий худой мужчина, цепко сжимающий в руках черный дипломат. В нем я без труда узнал недавнего попутчика.

— Уже знакомы, — буркнул я. — В лифте вместе ехали.

Вадим Вальпер окончил университет с красным дипломом. И тут же принялся проматывать родительское наследство. Когда прогулял все, до самой распоследней копейки, решил вернуться в науку. Думал, что она, наука, станет источником верных доходов.

Ярый сторонник идей Новикова и Хокинга, он усердно строил модели турбопереходов посредством кротовых нор. Вот только никому они, модели, в двадцать третьем веке уже нужны не были. Межпланетные перелеты осуществлялись на ионной тяге, атомных двигателях и изредка, по-старинке, на химическо-реактивной основе. Научно-технический прогресс позволял каждые пять-десять лет удваивать максимальную скорость космических аппаратов. Субсветовые перелеты уже маячили на грани горизонта. Кому в таких условиях захочется инвестировать средства в столь венчурное предприятие, как исследование турбопереходов?..

Вальпера подобрала «Оболонь». Боссы корпорации считали, что любая думающая голова с легкостью заменит десяток недумающих. Молодые ученые получали звеньевые управляющие посты, имели стабильные доходы и параллельно занимались научной работой.

Потребность в Вальпере возникла, когда созрела идея рекламного полета на Плутон. Всю титаническую подготовительную работу Вадим, только-только защитивший кандидатскую, проделал самостоятельно…

В разговоре Кравченко недвусмысленно намекнул, что был бы не против купить мой голос на грядущих выборах президента Картели пивоваров. Проклиная свою глупость и непредусмотрительность, я рассказал, что голос уже реализовал в пользу Якудзики Серрукавы, главы «Ланатоника», из Картели электронщиков.

Пан Кравченко заинтересовался, сколько же денег я получил от кандидата. Пришлось соврать, назвав кругленькую сумму. Не рассказывать же, право слово, что голос я отдал за скидку при покупке электронного пылесоса.

Из-за «Швио-2», кстати, я перестал ночевать дома. Искин робота все больше и больше заражался идеей о господстве чистоты и порядка во всей Вселенной. Вся обстановка квартиры уже давно претерпела молекулярную аннигиляцию. Стены и переборки тоже исчезли. Мое скромное жилище представляло собой одну огромную пустую комнату. Горы пыли, что образовывалась после уничтожения всевозможных предметов быта, «Швио-2», видимо, мусором не считал.