Я потом понял, отчего моего друга так повело. В морозильной камере ему было холодно, и он, пытаясь согреться, делал глоточки из кастрюльки. На морозе-то еще ничего, а когда вышел, жидкость расширилась, да еще под линкакусом мы добавили.

Если бы я знал, не позволил бы Мыколе пить так много. А теперь неудобно перед Кео.

День тринадцатый

Сегодня, сев за дневник, минут двадцать правил то, что написал вчера. Исправил стиль, грамматику и удалил некоторые щекотливые подробности. Мне бы не хотелось, чтобы обо мне думали, как о невоздержанной личности те, кому могут попасться мои сочинения. Вдруг их когда-нибудь прочтет особа, к которой я буду неравнодушен? Если я совершаю ошибки, то потом в них искренне раскаиваюсь.

Мы с бортинженером вообще думали, что Кео запретит нам теперь проводить Праздник, но капитан ничего не сказал. Значит, день рожденья хомяка отмечать все-таки будем.

Глобус не выправляется. Но когда Галактика повернута вмятиной в угол, совершенно ничего не заметно.

Мыкола разгуливает с шишкой и хмурый. К тому же у него закончились тюбики с «сальцем». Чтобы друг не расстраивался, я напомнил ему о том, что сейчас пост. Бортинженер хмуро отвечал, что «сальце» еще в Эпоху Великого Перенаселения стало делаться на его планете из сои, планктона, сухих сливок, кокосовой массы и рисовой соломки.

А когда Эпоха Великого Перенаселения кончилась и земляне стали осваивать планеты Солнечной системы, то можно было бы и вернуться к древним принципам питания, но тут марскали и им подобные слишком умные придурки срочно решили вступать в Галактический Союз и уговорили землян подписать всякие там Хартии, Декларации о Правах Существ с Гипотетическим Интеллектом и тому подобное.

Меня заинтересовал этот исторический экскурс, и я спросил, почему Мыкола обзывает поселенцев Марса марскалями. Ведь, насколько мне было известно, земляне осваивали Марс вместе? Мало того, на Марсе живут родной дядя Мыколы и куча других родственников.

Бортинженер проворчал, что его искренняя любовь к дяде тут ни при чем, потому что родственники родственниками, но марскали болеют не за «Оболонь», а за «Красный Марса»:

— Ну, теперь тебе ясно, Иося, почему они марскали?

Я отвечал, что более-менее. Правда, насчет поста, все-таки заметил, что в моей религии в пост можно есть лишь мякоть плодов, но не семена, из которых может что-нибудь вырасти. Значит, нельзя орехи, булочки, ну а планктон тем более.

Мыкола заявил, что не знает, какие там у нас растут райские плоды и что за идеальный климат на планете хелоноиков, но так вовсе можно положить зубы или ороговевшие пластины на полку, и, вообще, он что-то не видел, чтобы его добрый коллега когда-нибудь напрягался в смысле еды.