– Все в точности, – отозвалась та уверенно. – Только теперь не ехать – идти надобно; я смотрю – тут заросло все за эти годы. Кустов и деревьев много выросло. Сворачивать надо с дороги и идти к реке, а там уж и недалеко.

Курт покривился, припомнив, как Хельга Крюгер ковыляла по комнатам своего дома, однако промолчал, с тяжким вздохом сползя с седла, и обернулся на расплывчатую неровную линию городских стен вдалеке – серого камня было почти не видно за колеблющейся водной пеленой.

– По-моему, дождь стал сильнее, – вслух повторил его мысль Бруно, на сей раз без язвительности и даже, кажется, с заметной опаской. – Скажи, что я зря сею панику, но хочу отметить некий факт: в тот день тоже шел дождь; и – вода, ты говорил, его стихия?..

– Панику сеять, безусловно, понапрасну не следует, но поостеречься не помешает; словом – смотри в оба. И не только за тем, встанет ли Крюгер.

– Полагаешь, – вмешался Ланц недоверчиво, – все же нам могут попытаться помешать? До сей поры мы никого не видели.

– Это меня всего более и настораживает, – возразил Курт убежденно. – Самое время. А кроме того, как только что верно отметил Бруно, такое совпадение в погоде вполне может быть и неспроста; помни о том, что он уже почти выбрался, он почти на свободе, он уже обладает довольной силой для того, чтобы убить – пусть и пока лишь одного и пока лишь ребенка. И нам не известно, что сейчас происходит в Кёльне; быть может, уже не одного и уже не только ребенка. И никто не знает, чего мы можем от него ожидать здесь, поблизости от места его… сказал бы «упокоения», если б не обстоятельства… Так куда идти? – нетерпеливо прервал он самого себя, обернувшись к Хельге Крюгер, и та махнула костлявой рукой в сторону теперь уже невидимого Везера:

– Так к реке ж, говорю. Там уж покажу. Я сейчас только…

За тем, как старуха сползает с болтающейся из стороны в сторону телеги, Курт наблюдал со все возрастающим нетерпением, и когда Бруно уже шагнул было вперед, дабы оказать ей помощь, Ланц, попросту ухватив бормочущий мешок с костями за шиворот, одним сильным рывком приподнял оный над бортом телеги и установил на взбитую слякоть по другую сторону.

– Веди, – велел он коротко.

– Ты уверена, что помнишь, куда идти? – уточнил Курт с сомнением, и та кивнула, засеменив к реке по хлюпающей грязью траве:

– А то ж. Это верно, и день я тот помню, и что говорили тогда, и что я делала – ясно помню, яснее, чем какой иной день в жизни, и где могила – помню… А только ведь, кроме того, знаю просто. Верно, кровь зовет…

– Теория по ситуации, значит? – тихо пробормотал Бруно; Курт покривился, перехватив его многозначительный взгляд, и промолчал.