– Они, может статься, и правы были, – продолжала старуха чуть слышимо, словно говоря с самой собою, – когда хотели и меня туда ж, к нему. Злое семя, они сказали. Я после уж поняла, когда подросла, – верно говорили. Я ведь оттого и замуж не шла, и детей не имела. На что его множить, семя это, к чему кровь нечистую плодить? Я решила так, что пусть она со мною в могилу отыдет, на мне и кончится.

– Мечта инквизитора, – с тусклой иронией отметил подопечный. – Гляди, на костер не запросится?

– А ты спроси, – отозвался Курт, ладонью сгоняя с волос ледяную воду и с чавканьем вытаскивая сапоги из липкой глинистой грязи. – Еще немного – и запрошусь я.

– Разумеется, тебе хуже всех, – согласился Бруно. – Я тащу две лопаты, тяжеленные, как чертова душа, и веду коня в поводу, но мне не на что жаловаться. Хотя кто-нибудь мог бы и помочь.

– «Кто-нибудь» прикроет тебя, случись что, посему этот кто-нибудь имеет свободные руки.

– Единственное, что мне до сих пор угрожало, это опасность отморозить ноги и подцепить горячку, а теперь – еще и немалая вероятность вывихнуть плечо.

– Слабак, – тяжело отфыркиваясь, как понуро бредущий позади курьерский, выдохнул Курт, перехватив одну из лопат, и впрямь весящую прилично, с плеча подопечного.

Идти становилось все труднее даже не с каждой минутой, а с каждым шагом – дождь и в самом деле усилился, мало-помалу переходя из моросящей крошки в самый настоящий, осенний, секущий; в сапогах, облепленных комьями мокрой земли, сопревшей травой и мелкими корешками, пакостно чмокало, и неспешно ползущая впереди Хельга Крюгер начинала пробуждать уже откровенное раздражение.

– Вон оно, то место, – наконец проскрипела старуха, и Курт облегченно вздохнул, проследив взглядом за трясущимся сухим пальцем, указующим на близкий берег Везера. – Там в те времена голо было, теперь, вижу, деревья выросли… Но это там, подле обрыва.

– Да, – подтвердил он недовольно, – деревья. К слову, за кустами, через которые мы идем, можно укрыть по меньшей мере троих. Прямо вот тут, в пяти шагах от нас.

– Ты параноик, абориген, – впервые за последние полчаса разомкнул губы Ланц, на миг полуобернувшись. – А с тобой и я стану.

– Не самый бесполезный недуг, – буркнул Курт, озираясь. – Реже прочих приводит к летальному исходу.

Сослуживец лишь скептически покривил губы и вновь умолк, тяжело переведя дыхание.

Спустя четверть часа, которые потребовались на то, чтобы добрести до невысокого скользкого обрыва, дождь уже лил вовсю, скапливаясь в лужи под ногами, и стылый ветер бросал воду в лицо большими колючими горстями. Старуха Крюгер, замотанная в обрызганное грязью одеяло и оттого похожая на нахохлившуюся мокрую ворону, остановилась в десяти шагах от кромки берега, указав дрожащей посиневшей рукой прямо перед собою.