– Уверен, что сможешь? – усомнился стриг, когда пальцы сорвались с тонкого инструмента, и Курт огрызнулся:

– Не болтай под руку.

На оба браслета ушло почти десять минут, проведенных в молчании и напряжении; стриг косился на тело стража на полу, на дверь, вслушиваясь в тишину. Когда оковы упали, Курт распрямился, отерев лоб ладонью, и аккуратно спрятал отмычки обратно.

– Счет я пришлю в твой ульмский дом, – сообщил он деловито, и тот мельком улыбнулся, тут же посерьезнев.

– Мы в подвале, – произнес фон Вегерхоф и, обернувшись на дверь, присел перед все еще беспамятным телом стража, отстегивая меч с его пояса. – До выхода пол-этажа. Над нами – десятки наемников и два с половиной стрига. Какой путь выбираешь?

– Иными словами, предлагаешь отступиться и удрать?

– Предлагаю. Тебе.

– Снова?

– Ты ведь уже понял, с чем имеешь дело, Гессе.

– А ты?

– И я понял, – кивнул стриг, – посему выбираю путь через наемников.

– Думаю, такой наглости он от нас не ожидает, – без особенной уверенности предположил Курт, и стриг, мгновение помедлив, вздохнул, протянув ему меч. – А ты?

– Обойдусь, – откликнулся фон Вегерхоф, подбирая кинжал стража с пола. – У выхода должна быть караулка; там добуду что-нибудь посерьезнее.

– Возражать не стану, – согласился Курт и кивнул на дверь. – Идем?

– Как ты себя чувствуешь? – не двинувшись с места, спросил стриг, и Курт тяжело усмехнулся:

– Как я себя чувствую… Меня обсосал заносчивый выродок, воняющий кровью. Меня фактически нагнули; как я, по-твоему, себя чувствую?

– Ты забыл упомянуть, что твой напарник ничем тебе не помог.

– Не смог помочь, – поправил Курт, умерив тон, и, взглянув на помрачневшее лицо стрига, отмахнулся: – Плюнь на все, что он наплел. Сам же отлично осознаешь, что говорилось все это именно для того, чтобы ты вот так погрязал в самобичеваниях. Забудь.

– Нет, – возразил тот. – Не забуду. Он был прав – пора перестать корчить из себя неведомо кого. Пора признать реальность и вспомнить, кто я есть.